Виктория Платова - Хрустальная ловушка

— Я думал над этим. Я думал все дни и понял, что ничему не верю. Посмотри на свои руки. Не бойся, посмотри! Неужели ты веришь, что они могли убить отца? Неужели ты чувствуешь это? Тело всегда хранит информацию, ее можно считать. То есть ты можешь не знать всех слов, но смысл уловишь точно. Что говорят тебе твои руки? Мы зарезали человека? Ведь это же не так! Прислушайся к ним…

Ольга закрыла глаза. Действительно, не было никаких ощущений, даже смутных. Ее руки молчали.

— Ты не понимаешь, Иона. Ты пытаешься взывать к рукам Ольги Красинской, которые ни в чем не виноваты. Но ведь есть еще другая ее половина, и эти руки тоже принадлежат ей.

— Ну что за чушь! — Он даже рассердился. — Почему тебя все время хотят убедить в наличии этой второй половины?

И почему ты этому веришь?

— Я ударила ни в чем не повинную женщину. Я не помню этого, но она помнит.

— Она так хорошо знала тебя? Я несколько раз видел ее, она почти слепая… Может быть, она вообще придумала это…

Теперь пришла очередь Ольги смеяться.

— Чушь говоришь ты! Зачем ей было придумывать? Поверь, это не самая удачная история с точки зрения воображения.

— С точки зрения воображения — может быть. Но с точки зрения преступного умысла — вполне.

Господи, о чем он говорит?

— Какой преступный умысел. Иона? Я никогда не видела этой женщины раньше, мы перекинулись парой слов в туалете, только и всего.

— Я не говорю, что это ее преступный умысел.

— Тогда чей?

Иона молчал. Ему нечего было сказать.

— Вот видишь, тебе даже нечего сказать.

— Послушай, а до этой поездки… До этой поездки в горы с тобой было что-нибудь подобное?

— Никогда.

— Но стоило тебе только приехать сюда, как начались напасти. Тебе не кажется это странным?

— Ты забываешь о моей матери, — эти слова дались ей с трудом. — Если это сидело во мне, рано или поздно оно должно было проявиться.

— Но почему именно сейчас? Не раньше и не позже?

— Это просто цепь случайностей…

— Цепь случайностей? Я еще могу поверить в одну, отдельно взятую случайность. Но цепь случайностей — это уже чей-то злой умысел.

— Чей? — снова спросила она.

И снова он промолчал. Но теперь это было другое молчание. Молчание знающего человека.

— Скажи, может быть, тебе нравится прикидываться сумасшедшей? Может быть, это греет твою душу?

— О чем ты говоришь?

— Тогда почему ты так легко сдалась? Почему ты Не стала сопротивляться?

— Как я могу сопротивляться очевидному?

— Очевидному для кого? Для твоего мужа? Для жены твоего отца? Для старого козла Звягинцева? Для полуслепой женщины? Для дурака-портье?

— А разве этого не достаточно? — горько спросила она.

— Нет.

— Что же еще нужно?

— Ты помнишь, с чего все началось?

— С цыганки в аэропорту…

— Нет. Цыганка тут ни при чем. Цыганка просто еще раз доказала, что на свете существуют ясновидящие. Это научно доказанный факт. Я о другом. Вспомни, когда твоим словам перестали верить, когда все посчитали, что ты страдаешь галлюцинациями? И прежде всего ты сама так посчитала. Говори, когда?

— Пещера, — медленно сказала Ольга.

— Да. Пещера, — казалось, он даже обрадовался. — Ты хотела доказать, что действительно что-то видела. Пусть как повторение твоих ночных кошмаров. И кое-кто… Кой черт кое-кто — твой муж, вот кто… Он уцепился за эту мысль. Как можно доверять женщине с такой наследственностью? Она больна, вот и вся недолга. Если бы пещеры не было, ее нужно было придумать.

— Я и придумала…

Иона близко придвинулся к ней и коснулся рукой ее волос.

— Нет. Ты не придумала. Пещера действительно существует. И люди в ней тоже существуют.

— Как можно… О чем ты говоришь?

— О том, что я верю тебе. А если кто-то верит человеку, значит, он уже не сумасшедший… И давай-ка спать. Завтра у нас будет трудный день…

Звягинцев проснулся среди ночи.

Обычно вот так просыпаться и пялиться в стену его заставлял радикулит. Но сейчас радикулит находился в оплачиваемом отпуске, и по всем показателям Звягинцев должен был проспать как минимум до семи утра: контрольное время всех отставных капитанов милиции.

Но сейчас на будильнике было только три.

«Старею, — подумал Звягинцев, — старею, старею…» Скоро бессонные ночи будут длиннее. И вся прожитая жизнь запросто уместится в каждой из них. Он разобьет свою жизнь на отрезки и будет просматривать ее на ночном сеансе, как какое-нибудь второсортное кино киностудии Довженко. Да, именно так. «Есть плохое кино, есть очень плохое кино, а есть кино киностудии Довженко», как любил шутить его сослуживец Лодейников, умерший от рака гортани в 1983 году.