Виктория Платова - Корабль призраков

– Я никогда не видела такой густой крови…

Ну откуда же ты могла видеть кровь, девочка… Разве что когда у тебя брали ее из пальца на анализ… Ведь даже коленок ты никогда не сбивала, потому что твоя хромота не давала тебя возможности ни бегать, ни даже гонять на велосипеде… Густая кровь, конечно, густая, ведь Муха азиат, а там другое солнце, и другое небо, и другой ритм жизни, в котором кровь становится похожей на мякоть дыни или персика… Муха, самый безобидный человек.

В дверь кто-то постучал, и я вздрогнула: уж слишком настойчивым был стук, он не предвещал ничего хорошего.

– Я открою, – сказала Карпик спокойно, в отличие от меня она не ждала дурных вестей от каждого стука.

– Давай-ка я сама, девочка…

Я открыла дверь и увидела Антона: на лице его застыло выражение ужаса, и он даже не считал возможным скрывать его.

– Кто?! – выдохнула я.

– Андрей. – только и смог сказать он.

– Андрей?..

– Муж Аники…

Андрей, муж Аники, мы с Карпиком идущие к каюте, приоткрытая дверь душа, смех, бесстыжий Муха, смущенный шоколадный король, его жалкие попытки все объяснить – тогда и сегодня ночью. Сегодня ночью, когда он цеплялся за меня, он что-то хотел доказать мне. Он хотел доказать и доказал. Конечно же, золотое ренессансное правило, не терпящее никаких исключений: чтобы доказать свою невиновность, нужно быть убитым…

Карпик подошла к двери, но, сжав зубы, я отогнала ее, выскочила из каюты и привалилась к ней всем телом; только бы девочке не пришла в голову мысль отправиться сейчас с нами.

Карпик отчаянно заколотила кулаками; она как будто била не дверь, а впивалась острыми костяшками в мой позвоночник.

– Пусти меня, Ева! Так нечестно, Ева… Каждый удар причинял мне боль, а передо мной стоял раздавленный Антон.

– Как? – шепотом спросила я, все еще боясь отойти от двери. – С ним случилось то же, что и с Мухой? Та же рана? – Большего выговорить я не могла.

– Нет. Нет… Его нашел этот дурак Вадик. Когда Макс послал его в душ…

Господи, тот самый душ, который скрывал их с Мухой случайные поцелуи, душ – самое закономерное место для случайной любви…

– Когда Макс послал его в душ, Вадик нашел его там, голого… В одной из кабинок, на железной стойке. Он… Он повесился, Ева…

…Когда мы с Антоном добрались до душа, то увидели в дверях Макса. Мокрый – то ли от воды, то ли от напряжения, – он не пускал внутрь Анику и, держа ее за плечи, что-то пытался объяснить ей.

– Вам пока не нужно быть здесь, Аника. Правда. Потом, не сейчас…

– Я пльохо говорить по-русски… – безостановочно говорила она. – Мнье нужен Андре… Я не видель его… Он ушель… Nuit… Ночь, ви?..

– Вам не нужно… Андрея нет, он мертв.

– Je ne comprends pas… (Я не понимаю)

– Его больше нет. Он умер. Он умер, и его больше нет…

– Je ne comprends pas…

– Уходите… Не сейчас… Нам нужно снять его… Вы не должны видеть…

– Je ne comprends pas…

– Уведите ее! – взмолился Макс. – Уведите ее кто-нибудь!

Странно, Макс, так свободно говоривший на палубе, полной тюленей, по-французски, как будто бы забыл, что знает язык… Или он не хотел быть первым, кто сообщит швейцарке о смерти мужа? Или она сама не хотела ничего слышать? Они не понимали друг друга, не хотели понять… Наконец большому и спокойному Антону удалось оторвать Анику от дверного косяка, и он медленно повел ее по коридору в сторону кают-компании.

– Где он? – спросила я Макса.

– Там, в душе… Я уже снял его… Черт, черт, черт… – В унисон ругательствам Макса я услышала чье-то тоненькое всхлипывание. В уголке предбанника, на полу, сидел голый Вадик. Он закрыл голову руками и тихонько подвывал. Антон сказал, что именно он обнаружил тело Андрея…

– Я знал об этом… Кто-то говорил мне… Кто-то говорил мне, что у повешенных наступает сильная эрекция…

– Что? – Я даже не поняла, о чем говорит Макс.

– Я знал… Но видел такое впервые… У него весь низ живота забрызган спермой… И бедра…

– О чем вы, Макс?

– Я видел… – Теперь и он показался мне полубезумным. Единственный трезвый человек на борту…

Я вошла в душ. Нет, меньше всего мне хотелось видеть мертвое тело Андрея, но нужно было забрать из предбанника оператора.

– Макс, помогите мне! Его нужно вывести из транса, иначе у нас будет еще одно тело…

Макс все-таки взял себя в руки. Вдвоем мы подняли почти не упирающегося Вадика, я с трудом натянула на него штаны, и, только когда попыталась застегнуть пуговицы, он наконец-то очнулся. И забился в наших руках, как пойманная в силки птица.