Виктория Платова - Корабль призраков

– Черт! Он же ходил исправно. Ничего не понимаю.

– А все остальное – понимаете? Филипп отогнул рукав:

– Слава богу, хоть мои идут. Шесть вечера…

– Вот это уже ближе к истине Я так понимаю, что стоят только корабельные часы. Что вы думаете по этому поводу?

– Думаю, нам достался корабль-призрак, – раздался у нас за спиной чей-то голос. Это было так неожиданно, что я вздрогнула. У двери каюты стоял Антон.

– Ты? – Фотограф укоризненно посмотрел на друга. – Ты нас здорово напугал.

– Извините. Но пусть лучше пугать буду я, чем этот чертов корабль.

– Ты давно здесь стоишь?

– Достаточно давно, чтобы прийти в священный трепет от всего услышанного…

– Я не верю в мистику, – твердо сказала я.

– По-моему, это корыто решило доказать вам обратное. – Антон был сама поруганная добродетель.

– Все равно я в нее не верю. Должно быть какое-то объяснение. Должно быть. Оно под ногами. Мы ходим мимо – и не замечаем. Может быть, стоит только нагнуться…

– И поднять с полу фотографию 1929 года, – перебил меня Филипп. – Видишь, Антон, как решительна наша гостья.

– А она вообще замечательная девушка. И ничего не боится. Правда, Ева?

– Нет, – с сожалением сказала я. – Я боюсь. Я действительно боюсь…

– Перебирайтесь к нам. – Антон вложил в свою улыбку всю любезность, на которую только был способен. – Перебирайтесь, Ева! Будем бояться вместе.

Ничего себе предложеньице!

– Я разберу это в рабочем порядке. Но, к сожалению, это противоречит правилам фильма ужасов, в который мы, судя по всему, попали.

– Вы полагаете?

– А вы нет? – парировала я.

– Вообще-то, похоже.

– А что это за правила диковинные? – заинтересовался Филипп.

– Первое. Герои, вместо того чтобы объединиться перед лицом зла и не выпускать из поля зрения друг друга ни на секунду, благополучно расходятся и продолжают свои изыскания в гордом одиночестве. То есть бегут друг от друга как от чумы.

– Отлично, – засмеялся Антон. – А второе?

– Вместо того, чтобы выскочить на улицу и начать призывать стражей порядка. Или в крайнем случае сесть в авто и уехать. Вместо этого они выбирают самые глухие уголки домов, из которых просто нет выхода. Поднимаются этаж за этажом…

– Понятно. Третье существует?

– Существует. Все безудержно начинают заниматься любовью в самое неподходящее время и подставлять Абсолютному злу свои голые задницы. А голая задница – самое уязвимое место, вы не находите?..

Я с улыбкой посмотрела на покрасневшего Антона.

– Нахожу, – сказал он – Нахожу, что для того, чтобы заниматься любовью, нет неподходящего времени.

Возможно, он вложил в эту фразу чуть больше смысла, чем хотел вложить. Филипп хмыкнул и быстро поднялся на ноги:

– О-о. Ребята, кажется, я пошел!

– Подождите, Филипп, пойдем вместе. Тем более что там нас уже ждут, я так думаю.

– Ева! – Он наконец-то решился, этот милый нейрохирург.

– Да?

– Как насчет того, чтобы обсудить какой-нибудь другой жанр? Например, мелодраму.

– В другой раз. И знаете что? Давайте никому не будем говорить об этой чертовой фотографии. Не нужно никого пугать.

Антон засмеялся:

– Вы заметили, что мы все время с кем-то и о чем-то договариваемся. Что-то все время собираемся скрыть. Этот дурацкий флаг, например. Фотографию. Это что, клуб по интересам, что ли?

– Это клуб по защите интересов. Не стоит никого пугать раньше времени.

– Возможно, вы и правы. – Антон все еще пожирал глазами мое лицо. – Вот только нет никакой гарантии, что и другие не думают точно так же, что они тоже не хотят никого пугать. А возможно, они знают что-то, чего не знаем мы. И что могло бы пролить свет на происходящее. В нашем случае целостная картина предпочтительнее, правда?

– Вот он, ученый-фундаменталист, – громко восхитился Филипп. – Во всей своей красе. Все по полочкам разложил, просто сердце радуется.

– Заткнись, Филя, – попросил Антон. – Это звучит почти как “арабский экстремист”. Не пугай нашу гостью.

– Судя по всему, она ничего не боится.

– Боюсь, – в который раз повторила я. – Поэтому идемте. И обещайте молчать о фотографии…

– Заметано.

…Наша затея провалилась.

– Что это еще за фотография, Ева? – срывающимся голосом спросил у меня Альберт Бенедиктович, как только мы появились в кают-компании. Он был буквально раздавлен страхом, почти одичал от него. Даже представить себе не могла, какие метаморфозы могут происходить с человеком за столь короткое время. – Что за фотография? Почему вы об этом умолчали?!