Виктория Платова - Ритуал последней брачной ночи

— Договаривай, — поморщилась я.

— В свою бытность девушки по особым поручениям… — Он поднялся и оборвал ветку сирени, которая все еще никак не могла отцвести. И забегал передо мной по дорожке. — Ну, почему, почему я ничего о тебе не знаю?!

— Я же обещала все тебе рассказать!

— Когда?!

— Когда ты поможешь мне сопоставить некоторые факты…

Сергуня грубо ухватил меня за руку и потащил к подъезду. Я не сопротивлялась. Я слишком устала, чтобы сопротивляться. До четвертого этажа мы ехали в лифте в напряженном молчании, а потом Сергуня снова накинулся на меня:

— Ты приходишь ко мне после того, как убила двух человек, ты приносишь с собой какой-то кинжал с камнем, наверняка краденый… Да еще тискаешь мой футляр…

— Рылся в сумке. Все понятно, — я укоризненно посмотрела на Сергуню.

— Рыться в вещах — моя профессиональная обязанность. Извини. За это мне деньги платят…

Нож. Я зажмурилась и снова ощутила тяжесть его рукоятки в своей руке. Интересно, испытал ли Синенко то же, что испытала я?

— Ты брал его в руки?

— Кого?

— Нож?

Сергуня подмигнул мне: знаем, мол, твои потайные мысли!

— Я же не дурак. Ты с самого начала врала мне. Придумала историю о благородном мщении! Может, ты выдумала и про то, что выбросила в воду орудие убийства. Может, этот нож и есть главная улика. Зачем же я буду осквернять главную улику своими отпечатками?!

— Железная логика. Не боишься стать соучастником?

— Я боюсь только одного: что материал о тебе сорвется… А ведь это готовая книга… Ты не кинешь меня, правда? Не подставишь? Ты ведь обещала…

Я с умилением смотрела на Сергуню и вспоминала Сюлева Хааса, свою первую любовь. Сюлев Хаас ушел от меня к моей школьной подруге Викки, переболел волчанкой в возрасте двадцати лет и стал психиатром. Теперь я была почти уверена: попади Сергей Синенко в руки амбициозного Сюлева — докторская диссертация ему была бы обеспечена. А перечень всех маний, фобий и пограничных состояний, которым подвержен Сергуня, займет не одну страницу. Психопат чертов!

Но пока я должна мириться и с психопатом. У меня просто нет другого выхода.

…Едва зайдя в дом, я потребовала у Сергуни гостиничный список. Он не стал торговаться и требовать в обмен на список ни подробностей любви, ни подробностей смерти, ни дачи показаний. Он умел укрощать редакционный отдел своих демонов.

Мы устроились на кухне, друг против друга. Сергуня торжественно открыл свой затасканный репортерский талмуд, вынул оттуда несколько листков и принялся с выражением читать:

— Трехэтажный гостевой особняк на Крестовском, более известен в народе как Флотская Дача. Построен в 1902 году архитектором…

— Давай без исторических экскурсов, — перебила его я.

— Как знаешь.

Он не выказал никакого недовольства и перешел к основной части:

— Теперь о новейшей истории. С 1994 года Флотская Дача используется как VIP-гостиница. 12 номеров, по шесть на втором и третьем этажах. На первом этаже — служебные помещения: кухня, бар, холл, комната охраны. Гостиница снабжена четырьмя видеокамерами слежения по внешнему периметру и одной камерой в холле.

— А на этажах? — спросила я, хотя точно помнила, что никаких камер в коридоре не было. Сергуня подтвердил мои наблюдения:

— На этажах камер нет. Это сделано специально, чтобы не нервировать гостей: обстановка должна быть максимально доверительной. Три номера по одной стороне, три номера — по другой. Расположены в шахматном порядке.

— А между номерами есть внутренние проходы? Сергуня вернулся к своему первому листку и несколько секунд шевелил губами:

— Нет. Сейчас проходов нет. Флотская Дача специально перестраивалась. Хотя первоначально в планировке был использован анфиладный принцип. Потом двери заложили.

Покончив с архитектурными формальностями, мы перешли к существу дела, и мой добровольный помощник перевернул еще один листок.

— Значит, так, в ночь убийства в гостинице находились: официант, портье, два охранника, бармен. Итого пять человек обслуги. Данные на каждого у меня есть. Теперь о гостях. Из двенадцати номеров было занято семь.

— Валяй про семерку.

— Кроме Олева Киви и тебя, в гостинице находились бизнесмен из Германии и молдаванин-винодел. Соседние номера на втором этаже. Немец — респектабельный господин, инвестирует в безалкогольные напитки. Всегда останавливается На Крестовском.

Я вспомнила архитектуру гостиницы: баварский пряничный домик, понятно, почему немец предпочитает Крестовский отелям в центре: его соотечественники слишком привязаны к своей родине. Они маниакально ищут сходство с ней в любой стране, в любой части света. Сходство, а не различие. Местности, где нет хотя бы маленького намека на Тюрингию или на какой-нибудь Мекленбург-Форпоммерн, для них не существует. Один мой знакомый немец…