Виктория Платова - Смерть на кончике хвоста

— Почему?

— Откуда же я знаю — почему? Финт. Прихоть взбалмошной девчонки. Это происходит не первый раз, должна вам заметить. Она сорвала два контракта в Финляндии в прошлом году. Она, видите ли, влюбилась. Потом была договоренность с «Магу Кау». То же самое. Теперь Франция. Отвратительно.

— Вы пробовали с ней связаться?

— Бесполезно. Она либо отключает телефон, либо исчезает из города. А когда возвращается — слезы, стенания, страшные клятвы. Только что землю не ест. Парней ей хватает на два месяца максимум. После этого они становятся ей неинтересны. И появляются другие.

— Завидный темперамент.

— Еще бы. Я столько раз обещала себе, что расторгну с ней договор…

— И?

— Я очень трепетно отношусь к своим девочкам и считаю себя ответственной за их судьбу.

Похоже, Гатти изначально настраивалась на интервью с журналистом таинственного издания «Бумдидо», и теперь ее сложно было свернуть в другую колею.

— И все-таки расторгли?

— Да. Она не полетела во Францию. Она вообще пропала. Мы получили весьма гневный факс от французской стороны, поверьте.

— И вас не смутило, что эта… Литвинова вот так запросто исчезла?

— Я же говорила вам. Это происходит не первый раз. И не последний. Не стоит беспокоиться. Она обязательно объявится.

— А если не объявится? — осторожно спросил Леля.

— Это значит, что она умерла от любви к какому-нибудь шейху из Эмиратов, — рассмеялась Гатти. — Но почему Дарья заинтересовала такое серьезное ведомство, как ваше?

— Вам знаком Герман Юлианович Радзивилл? По лицу Гатти пробежала тень.

— Я слышала, что с ним произошло, — ушла от прямого ответа она. — Но при чем здесь Дарья Литвинова?

— Фотография, которую я вам показал, была найдена в бумажнике покойного.

— Не удивительно, — пожевав губами, сказала Гатти. — Преуспевающие бизнесмены были ее специальностью.

— А с самим Радзивиллом вы не сталкивались?

— Всего лишь один раз, да и то весьма поверхностно, — нехотя призналась Гатти. — Мы были членами жюри одного из конкурсов красоты в девяносто четвертом. У нас разные сферы и разные точки приложения.

А вот здесь позвольте вам не поверить, уважаемый кусок пемзы. Насчет разных сфер и разных точек приложения. Радзивилл обожал молодых манекенщиц, а с вашего конвейера модели сходят, как городские сайки по рублю девяносто пять штука.

Дверь тихонько приоткрылась, и на пороге возникла Регина Бадер с подносом в руках. Кофе, сливки, сахар и два крошечных пирожных, как апофеоз сдержанного ленча.

— Спасибо, милая, — поблагодарила Регину Гатти, и девушка, застенчиво улыбнувшись, вышла. — Угощайтесь, господин… Леля.

— Благодарю.

— Забавная у вас фамилия, — все-таки не удержалась Гатти.

— Самая обыкновенная, — отрезал Леля.

— Неплохой псевдоним для девушки, работающей на подиуме.

— Вернемся к Литвиновой. — Леля решил не упускать такой счастливый случай. — Мне нужен ее адрес и телефон.

— Конечно. Пейте кофе, а я пока приготовлю вам все, что нужно.

Через минуту Леля уже записывал координаты Литвиновой, а еще через три минуты допил свой кофе. Беседа исчерпана, статисты свободны.

— Вы говорили о том, что Радзивилл и Литвинова были знакомы? — не удержалась Гатти.

— Есть некоторые основания так полагать. Вы же не станете носить в бумажнике фотографию незнакомого человека…

— Пожалуй, нет.

Отставив кофе, Гатти заходила по комнате.

— Господи, только этого не хватало. В прошлом году Марина с двумя несчастными граммами героина. Теперь фотография Литвиновой в бумажнике убитого. Вы мне так всю клиентуру распугаете. А у меня еще и школа манекенщиц…

— Да не волнуйтесь вы так, Виолетта Сергеевна. Фотография — еще не криминал. Мало ли как она могла там оказаться…

— Да, я понимаю. Держите меня в курсе, господин Леля.

Что-что, а держать в курсе мы тебя будем. Ничего не утаим.

— И вы тоже. Если Литвинова счастливым образом объявится.

— Непременно.

Гатти поднялась, давая понять, что аудиенция закончена. И Леля самым неожиданным для себя образом впал в минор. Сейчас он уйдет, и у него не будет больше повода столкнуться лицом к лицу с Региной Бадер и ее прирученным шрамом.

— Говорят, вы вдрызг разругались с Ксенией Никольской? — цепляясь зубами за последнюю возможность остаться здесь хоть на минуту, сказал Леля.

— Вам и это известно?

— Дошли слухи.

— Думаю, это не должно волновать правоохранительные органы. — Он все-таки сумел подгадить директрисе настроение. — Это, так сказать, цеховые разборки. Всего доброго, господин Леля.