Петер Рабе - Бенни

Он хорошо показал себя в этой игре. Был не самым крутым, но самым хитрым, не самым сильным, но самым проворным. И была одна разница между Бенни и остальными. Он не собирался прекращать демонстрировать силу. Он должен быть сильным.

Бенни встал со стула, прошел мимо постели. Девушка по-прежнему спокойно спала. Он повернул и принялся искать сигарету.

Она проспала до утра. Он ждал ее пробуждения, гадая, что с ней будет. Сев и заметив его, она мигом преобразилась. Лицо, которое он видел сонным, нахмурилось и застыло. Теперь это была дочь Пендлтона.

— Вали отсюда, не подсматривай!

Он вытаращил на нее глаза.

— Я хочу душ принять.

Бенни вышел из комнаты без единого слова. Может быть, он все выдумал. Мало спал. Но тут вспомнил, зачем он здесь, реальную причину — дело на миллион долларов, которое зависит от одной тощей девчонки с бесстыжими манерами и бешеным нравом. И вернулся в комнату.

Она нашла большой белый купальный халат, отчего голова и руки казались маленькими, хрупкими. Поэтому он сказал, пока выражение ее лица снова не изменилось:

— С тобой все будет в полном порядке, Пэт. Вчера вечером…

— Чего тебе надо? — Она бросила на него решительный взгляд.

Теперь он тоже сменил тон и шагнул к ней, сунув руки в карманы:

— Как ты себя чувствуешь?

— Отлично, Тейпкоу. А что?

— Ведь ты напилась.

— Не изображай из себя младенца, Тейпкоу.

— Просто хочу тебя предупредить насчет Тобера. Держись подальше от этого парня.

— Почему это? — Она села на стул у постели, закинула ногу на ногу. — Потому что он сел на иглу?

Бенни лишь закусил губу, но она заметила.

— Потому что сам варит зелье?

Он вытащил сигарету, полез за спичкой и позабыл об этом.

— Слушай, Пэт. Дай мне разъяснить. Мы с тобой сюда вместе приехали. Поэтому я слежу… чтоб с тобой ничего не случилось. Я хочу сказать…

— Если закуривать не собираешься, отдай мне сигарету.

Он смотрел на ее улыбающееся лицо и чуть не потерял терпение. Потом очень тихо сказал:

— Заткнись на минуту и слушай.

— Знаешь, Бенни, — сказала она, дотягиваясь до его руки, — если ты беспокоишься насчет снадобья, которое он мне дал, успокой свою совесть. — Голос ее стал медовым — это что-то новенькое. — Абсолютная ерунда, Бенни, самая крошечка.

Он на шаг отступил и прищурился:

— Ты про что это?

— Про героин, дорогой. — Не успел он опомниться, как Пэт продолжала: — И нечего шум из-за этого поднимать, Бенни. Бедный старик Тобер никогда не проговорится. Он же всегда был твоим старым верным другом.

— Крошечка, — вымолвил он наконец. — Самая крошечка! — И заговорил резче: — Знаешь, на сколько ты вырубилась?

— Догадываюсь, — подтвердила она, все еще улыбаясь. Медленным гипнотизирующим движением она подняла рукав халата. — Но не вини Тобера, дорогой. Я сама вкатила.

И он увидел на нежной коже на сгибе руки красную точку.

Пэт с наслаждением наблюдала за выражением его лица.

— Что? — прохрипел Бенни, а потом взревел: — Что?! Сама вкатила? Ах ты, сучка свихнувшаяся, сама, очертя голову, вколола эту адскую дрянь…

— Честно, я засыпать не хотела. Да откуда мне знать, что от такой малости отключаешься. — Улыбка теперь превратилась в ухмылку.

— Господи Иисусе, вот глупая девка! Не знаешь, что от этого бывает? Не видишь, что творится с этим блаженным Тобером? Не знаешь, почему он теперь полный кретин? Развалина! Дешевка!

— Дешевка, кретин? — неожиданно завизжала она. — Ах ты, лицемерный мошенник! — Она согнулась, быстро бросая злобные слова, которые сыпались на него, словно стрелы. — Ты, урод, коротышка, стоишь здесь средь бела дня и корчишь из себя судью, рассуждаешь, как святой, потрясенный тем, что кто-то разваливается на куски, ломается, катится вниз! — В глазах у нее стояли слезы, она не скрывала их. — Ты, свинья вонючая, стоишь тут, учишь меня быть воспитанной леди, не думая о собственной мерзости? О какой? О той, что была вчера, святой Бенни, о той, что была позавчера, о вранье, которое ты плел в коттедже, о благородном поступке, чтобы я посчитала святошу Бенни святым. Он не воспользовался свихнувшейся дамой, которая предлагала себя, потому что свихнулась. Пожелал оставить ее чистенькой, а, возможно, потом заняться с ней чистой любовью, такой чистой, такой редкостной, такой… — Она не могла продолжать. Голос треснул, Пэт всхлипнула.

И тут он понял. В ту ночь в коттедже она легла в постель, думая о нем с любовью. Она…

— Не трудись, Тейпкоу. — Он было потянулся к ней, но ее слова остановили его. — Ты забываешься. Перед тобой мисс Пендлтон, а с ней связано дело, которое у тебя в руках. Эта крошка Пэт чистенькая, холодная и очень важная. — Она звонко, угрожающе рассмеялась. — Ты ничего мне не рассказал, святой Бенни. Тобер тоже не собирался рассказывать. Но запомни кое-что, святоша. Никогда не доверяй тем, кто сидит на игле.