Николай Катаев - Моя профессия – смотрящая

— Изя, что вы рассказали о нас Вано?

— Я? — изобразил он искреннее изумление на лице.

— Ты, ты, — подхватил Руслан. — Кто же еще? Я видел, как ты заходил в ресторан.

Изя примолк на секунду.

— Ну что я мог сказать? Я же ничего не знаю. Так. Поговорили. Вы уедете, а мне тут оставаться. А у него брат знаете кто?

Вероника знала.

— Что вы ему сказали про меня?

Видя, что Изя молчит, включился Руслан:

— Говори! Чего стесняешься?

— Что вы тут распоряжаетесь? Вы что, главная?

Теперь стало понятно, что Вано, а за ним и Важа Шалвович давно знали о ней, да еще и считали «главной». О существовании Вячеслава Изя не догадывался. С ним контактировал лже-Мерецко.

Раздражение только усилилось. Нужно было завершить то, зачем они приехали.

— Сегодня до двенадцати вы должны покинуть эту квартиру. Ключ оставите у портье!

И она направилась к двери, повторив:

— До двенадцати.

А Руслан, выходя за ней, добавил:

— И прибери за собой! Живете, как в свинарнике.

— Да, да. Конечно, — услышала она вслед. — А мне заплатят?

Вероника ничего не стала отвечать. Вопрос не к ней.

Лже-Мерецко так и не появился из своей спальни.

Дома отдохнуть тоже не удалось. Замурлыкал телефон. Номер не высветился. Глядя на экран, перебирала в уме, кто. Только после четвертого сигнала нажала на зелененькую кнопку.

— Это Важа Шалвович говорит.

Сонливость как рукой сняло. Это было то, ради чего она действовала. Помимо денег, разумеется.

— Очень хорошо, что вы позвонили. Мне нужен ответ по цене.

— Ты зачем Вано пугаешь? — начал он неторопливым голосом с густым кавказским акцентом. — Твой мне должен, а не брату, — подчеркнул он «мне». — Документ выписан на Вано, потому что я в то время в тюрьме сидел. Со мной надо разговаривать, а не с ним.

— Вы далеко, а он близко. Брат все же.

— Брат, брат. Ты зачем легавых подключаешь, а? Не полагается так. Эх, молодежь! Совсем не уважают традиций.

Вероника была далека от того, что он называл «традициями». Она думала только о безопасности. Своей и дочери.

— Это бизнес, Важа Шалвович. Бизнес, — повторила она, чтобы он прочувствовал. — А как бы вы поступили на моем месте?

— У каждого из нас свое место. Давай так. Десять. И ни центом меньше. Это справедливо.

Она поняла, что речь идет о миллионах. Ну, не о тысячах же. Вероника не представляла, много это или мало для олигарха. На всякий случай решила поторговаться. Ей было важно, чтобы эти двое сошлись в цене.

— Я передам вашу цену. Не мне решать. Но я полагаю, что она завышена.

— Ну, тогда он не получит ничего.

Голос ее собеседника звучал решительно.

— Но это будет означать большие расходы для Вано. Представляете, сколько вытянут из него адвокаты, чтобы защитить?

— Ты что, меня пугать хочешь?

— Я никого не пугаю. Я — посредник. И только посредник, — подчеркнула Вероника свою роль. — Все вопросы решает… Ну, вы сами знаете, кто.

— Я тоже могу решать вопросы. И совсем по-другому, — начал заводиться ее оппонент. — Ты уже знаешь, как.

Тут пришло просветление, что уличное нападение — это не просто инициатива двух отморозков. Они как-то сговорились с Вано. И свел их не кто иной, как Изя. У Вероники сохранился снимок, сделанный польским детективом Яном, на котором он мирно беседовал с Орехом. И к Вано Изя бегал. Они с Русланом сами это видели.

Но на данный момент требовалось урегулировать взаимоотношения с кавказским авторитетом.

— Важа Шалвович, — как можно более миролюбиво сказала она, — я передам вашу цену. Моя роль заключается только в этом. А дальше другая сторона будет решать, подходит эта цена или нет.

— Говорить будешь с Вано!

И он отключился.

— Уф! — произнесла вслух Вероника.

Прикинула время. Звонить еще не поздно. И стала набирать номер. Посредник так посредник.

— Да, — ответил он.

В Кельне еще не спали.

— Он хочет десять, — будничным тоном произнесла она в трубку.

Ее взаимоотношения с олигархом не предполагали сантиментов. Просто отчитывалась каждодневно, как они договорились в Москве, и все. Он тогда признался, что окончательно решил принять ее после того, как узнал, что Вероника взяла дочку Володьки. А она сама окончательно решила поработать на него после разговора с Юлькой, когда та сказала, что может остаться ни с чем. Вот только не решилась признаться об этом олигарху.

Ее собеседник помолчал, а потом ответил безразличным голосом:

— Знаешь, мне завтра с утра под нож ложиться. И сейчас совершенно безразлично. Десять, двадцать, тридцать. Туда их с собой не возьмешь.