Михаил Бойков - Рука майора Громова

— Капитан Якубович только что убит в своем кабинете!

— Не может быть, — не поверил дежурный.

— Идите и посмотрите сами.

— А ну, пошли!..

Войдя в кабинет Якубовича, дежурный осмотрел труп и сказал, покачивая головой:

— Действительно. И этого, значит, «рука» прикончила. Что же дальше будет, товарищ агент?

— Не знаю, — ответил Холмин, пожав плечами, — а пока следует вызвать кого-нибудь из начальства.

— Это я в момент. Сейчас сяду за телефон, — сказал энкаведист.

Он ушел. Холмин остался в кабинете и занялся приведением в чувство потерявшего сознание подследственного. Он тряс его, хлопал по щекам, обмахивал ему лицо первой попавшейся под руку папкой со следственным «делом». Все эти усилия были тщетны; неподвижное тело не шевелилось. Тогда Холмин выплеснул ему в лицо стакан воды из графина, ставшего на следовательском столе. Человек вздрогнул и застонал, не раскрывая глаз.

— Вы меня слышите? — спросил Холмин.

— Да, — прошептал подследственник.

— Откройте глаза! — приказал Холмин.

Подследственный повиновался. Его веки дрогнули и в лицо Холмина уперлись глаза, полные страха.

— Слушайте меня внимательно и отвечайте на мои вопросы, — продолжал Холмин. — Что здесь произошло? — обвел он кабинет рукой.

— Ужас… это такой… ужас… Кошмар, — прерывисто зашептал человек. Его глаза испуганно глянули вправо и влево и остановились на трупе Якубовича.

— Он убит? — спросил подследственный шепотом.

— Да, — подтвердил Холмин. Кто его убил?

— Не знаю… не знаю. — простонал подследственный.

— Но ведь вы же были здесь. Вы видели. Расскажите мне все, что вы видели. Спокойно и не торопясь.

Сдавленным голосом, прерываемым стонами я долгими паузами, подследственный начал рассказывать:

— Следователь Якубович допрашивал меня и бил по лицу. Закончив допрос, хотел отправить в камеру. Но, в это время, пришел некто в шинели… — У него было жуткое лицо… мертвое лицо. И весь затылок — в крови. Он был мертвым больше, чем теперь вот этот… труп. Но он ходил… Я очень испугался, а Якубович нисколько. Он вскочил из-за стола, и, расстегивая кобуру нагана, кинулся к тому, кто был в шинели. И крикнул ему: — «Ты меня не проведешь! Я тебя знаю!» Тогда лицо того — в шинели — сделалось таким страшным, что я закрыл глаза. Потом я услышал выстрел и потерял сознание.

— Раньше вы никогда, не видели лица того, кто был в шинели? — спросил Холмин.

Подследственный не успел ответить. В кабинет быстро, вошли встревоженные Гундосов и Бадмаев в сопровождении секретаря последнего. Начальник отдела, с посеревшим расстроенным лицом, подойдя к трупу, молча уставился на него неподвижным взглядом. Гундосов, мельком взглянув на убитого, обратился к Холмину:

— Ты уже тут, браток? Быстро. Прямо по-флотски. Ну-ка, расскажи, как тут из живого человека труп сотворили.

Холмин коротко рассказал о том, как он обнаружил труп и что ему сообщил подследственный. Во время его рассказа комната, наполнилась людьми. Пришли Шелудяк, Кислицкий, новый комендант и еще десятка полтора энкаведистов. Слушая Холмина, они плотным кольцом окружили труп; лица некоторых из них были бледны и испуганы.

Когда Холмин закончил свой рассказ, Гундосов, покачав головой, выразил сомнение в правдивости его слов:

— Ты, браток, наговорил нам таких разных разностей, которые ни в какое ухо не лезут. На басни подвыпившего боцмана похоже. Не верится мне.

— Можете не верить, но я говорю то, что видел и слышал. — обиженно возразил Холмин.

Капитан Шелудяк, потянувшись к нему своей физиономией, ехидно подмигнул и пропищал:

— Рановато на дыбы встаете. Вы бы нам, допрежь того, пояснили всю подноготную без трепни.

— Мне объяснить больше нечего.

— А может, вы сами его того-с? — кивнул на труп Шелудяк.

— Что? — не понял Холмин.

— Ликвиднули-с.

— Да вы, капитан, в своем уме?! — воскликнул Холмин и провел глазами по лицам энкаведистов. Все их взгляды были устремлены на него, но ни в одном из них — он не прочел ни доверия, ни сочувствия, ни одобрения.

«Как дикие звери, готовые напасть, — подумал Холмин. — Надо защищаться.»

Подавив закипевшую в нем злость, он заговорил спокойно, но резко:

— Хотите обвинить меня в убийстве? Пожалуйста. Хотите посадить в тюрьму? Не возражаю. Там мне будет спокойнее. Но кто займется поисками «руки майора Громова»? Вы сами? Попробуйте. Вряд-ли что-нибудь из этого получится. Не с вашими способностями искать подобные «руки». Прежде, чем обвинять меня в убийстве, вы бы спросили о нем вот этого, измученного вами подследственника. Он подтвердит мои слова.