Владимир Колычев - Страсть по понятиям

Алина недовольно отставила в сторону творожную запеканку. Сама же заказала это блюдо, а есть не хочет.

— Что, не вкусно? — расстроился Иван.

— Кисловатая немного, — сказала Настя, уплетая за обе щеки.

Ее угнетала неопределенность. Она не знала, как далеко зашли ее недруги. И за брата очень переживала. И еще она боялась за свое будущее. В общем, проблем у нее вагон и целая тележка. Но если бы не это, она бы с удовольствием жила здесь. Атак ей просто нравилось со мной. Врала она, что не было у нее ничего с Игорем, или нет, но по сильному самцу она изголодалась очень. Четвертый день мы кочуем по лесам, а мне уже и смотреть на нее не хочется, так она достала меня своим «хочу». Сначала в удовольствие все было, а сейчас я смотрел на нее с опаской. Как бы после завтрака она не потащила меня в спальню. У Вани же, наоборот, дело до секса так и не дошло. Он пылинки со своей Алины сдувал, угождал ей во всем, тряпкой стелился перед ней, а она вытирала об него ноги. А до постели дело так и не дошло. Ваня стремился к этому, но Алина сказала «нет», а ее слово для него закон.

— Только она тебе этого не скажет, — хмыкнула Настя. — Ты, Ваня, сам должен догадаться. Алина у нас девушка деликатная. И капризная. Такая вот деликатно-капризная…

— Может, хватит? — покосилась на нее Алина.

— Если тебе что-то не нравится, ты так и скажи. Вань, хреновый ты творог купил. Вань, платок у тебя недостаточно чистый, чтобы мне сопли подтирать. Вань, жилетка у тебя пыльная, не хочу я в нее плакаться…

Алина стрельнула по ней взглядом и резко поднялась из-за стола. С обидой вышла из кемпера, а Ваня выскочил вслед за ней.

— Где ты такого Иванушку-дурачка нашел? — усмехнулась ему вслед Настя.

— Ну, не все же Иваны царевичами рождаются…

— Веселая компания, Иванушка-дурачок и принцесса Несмеяна.

— Она всегда такая капризная?

— Капризная. С теми, кто везет, капризная. Ваня перед ней скачет, как та лошадка, а она и рада понукать. То не то, это не это…

— Влюбился парень.

— Вот и я о том же, — усмехнулась Настя. — Странный он какой-то.

— Не понял, если в Алину влюбился, значит, странный? — Я удивленно глянул на нее.

— Ну-у… Да нет, дело не только в том. Он сам по себе странный…

Я пожал плечами. Может, Ваня и небезупречный, но я не хотел обсуждать его странности с Настей. В каких бы отношениях я с ней сейчас ни состоял, мы с ней чужие люди. Именно поэтому я и задавался вопросом: что я здесь до сих пор делаю? Что стало с Альбертом, я узнал, свое любопытство к Насте удовлетворил — все, можно уезжать. В конце концов, я не волонтер из Армии спасения. Я должен заниматься своим делом, зарабатывать на этом деньги…

Но все-таки я оставался здесь, помогая Насте прятаться от ее недругов. После того что у нас было, жениться на ней я не должен, да и права такого не имею, но все-таки, как у всякого относительно честного человека, у меня могли возникнуть кое-какие обязательства перед ней. Могли. И кажется, возникли. А еще я не очень-то хотел возвращаться в Киров, где мне придется расписаться в своей профессиональной несостоятельности. Скорее всего, родители Альберта не поверят в смерть своего сына, подумают, что я выдумал все это в свое оправдание. И еще одним сдерживающим фактором был Ваня со своей любовью. Уж он-то не откажется от своей Алины. Я уже забрасывал удочки насчет отъезда, а он в свою очередь намекнул мне, что Зина может узнать о моих контактах с Настей. Пока лишь только намекнул…

Он мог бы забрать Алину с собой, но тогда мне бы пришлось везти с собой в Москву и Настю. А оно мне нужно? Да и Настя не рвется уезжать из родных краев. Ей нужно знать, что стало с Ремезовым, ее беспокоило будущее завода. Будущее, связанное с ней, а не с каким-то там Савельевым.

Я не знал, что мне делать, а пока оставался здесь, в лесу, вдали от шумных дорог.

— Я тоже странный, — глубокомысленно изрек я. — У меня работа, а я здесь прохлаждаюсь.

— А что, здесь твоя работа закончилась?

— А разве нет?.. Или Альберт жив?

— Вряд ли… Зачем Жмыхову врать?..

— Может, ему нужен был повод, чтобы устранить Шептулина? — вдруг родилась у меня мысль.

Только вот умной мне она не показалась. Хотя право на существование имела.

— Чтобы устранить Шептулина? — непонимающе глянула на меня Настя. — Зачем ему это?

— А вдруг он догадался, что Жмыхов работает на чужого дядю?

— А он мог догадаться? — Настя в раздумье свела брови к переносице.

— Тебе видней.