Татьяна Полякова - Амплуа девственницы

Брать их в дело — себя не любить. Один, правда, отсидел пару лет, но за элементарное хулиганство, а Ромка просто алкаш. Всем троим нужны были деньги, жить хотелось прилично, а заработать они не умели, и я охотно верю, что идея кого-то ограбить не раз приходила им в голову. Знаешь, Аня, если бы я лично не видела труп Арсения, решила бы, что это злостное запудривание мозгов.

— Решай что хочешь, только мои мозги оставь в покое. Как дела с банком? Когда я смогу заглянуть в ячейку?

— Думаю, скоро. Леха вовсю охмуряет девицу.

Через день-два будем иметь на руках фотографии, и , тогда можно приступать к шантажу. — Я недовольно поморщилась, а Лерка хихикнула:

— Надеюсь, этого времени тебе хватит на то, чтобы Димка стал ручным. Он полгода как развелся с женой и остро нуждается в заботе и ласке.

— Та-ак, — протянула я, свирепо глядя на Лерку. — Я тебя правильно поняла: в ячейку я смогу заглянуть лишь в том случае, если стану любовницей Вадима?

— Необязательно любовницей, главное, чтобы он так считал. А ты люби кого хочешь.

— Выметайся из квартиры! — рявкнула я. Лерка поджала губы и вроде бы обиделась.

— Аня, мы уже по уши влезли в эту историю. Не дури, а? Выбора-то все равно нет.

— Говори что хочешь, но спать с этим типом я не буду.

— А если я что-нибудь придумаю? — оживилась она.

— Что тут можно придумать?

— Если, к примеру, не спать, а только сделать вид, что спишь. Тогда согласна?

— Ну, если он такой дурак, что будет доволен тем, что я делаю вид, ради бога.

— Вот спасибо, вот уважила, — залепетала Лерка и в порыве благодарности расцеловала меня.

Гришка по-прежнему отсиживался неизвестно где, правда, звонил регулярно и клялся в любви, а я охмуряла Вадима и Громова. Последний, кстати, явился на следующий день в мой офис и с неким лукавством заявил:

— Хочу купить квартиру.

— Какую? — спросила я, демонстрируя сугубую деловитость.

— Да все равно, — ответил он чересчур поспешно, но, откашлявшись, поведал, что ему нужно, настояв на том, что сопровождать его на смотрины буду я.

Дураку ясно, парню квартира не нужна, но ездили мы с ним исправно, и после каждой такой поездки Громов непременно приглашал меня в ресторан то пообедать, то поужинать.

Иногда я соглашалась, делая вид, что следую мудрым Леркиным советам. На самом деле я боялась, что Громов узнает во мне девицу-брюнетку из «Лотоса» и припомнит свою черепно-мозговую травму. Вот я на всякий случай его и задабривала.

Вадим от него не отставал, причем оказался мастером по изобретению предлогов появиться в моем офисе или позвонить. После катания на яхте, где я демонстрировала свои лучшие качества: скромность, дружелюбие и целомудренность, — а он, соответственно, свои: гостеприимство и понимание, — Вадим стал задумчив, смотрел на меня с томлением и начал подбирать слова, даже когда говорил о вещах простых и особых раздумий не требующих.

— Все, — удовлетворенно констатировала Лерка, — поплыл мужик. Я, конечно, надеялась, что Димка непременно заведется и захочет тебя трахнуть, а смотри как повернулось, страдает человек и мысли насчет тебя имеет. Да, плохо мы знаем своих товарищей, все «привет» да «пока», нет бы, в душу человеку заглянуть, покопаться…

— И напакостить, — подсказала я.

— Ну, зачем же так, — обиделась Лерка. — Он хочет большой любви, он ее получит. — Посверлила меня взглядом и закончила:

— Тебе что, жалко?

К тому моменту я и сама увлеклась дурацкой игрой, балансируя, как канатоходец, и даже получала от этого удовольствие. Сказывалось дурное влияние Лерки и собственная склонность к авантюрам. Громов с Вадимом вроде бы устроили соревнование, вход пошли цветы, потом подарки, потом прозрачные намеки на большое счастье. В самые ответственные моменты я вспоминала Гришку и с тихим вздохом давала понять, что поспешила с помолвкой, теперь надо дождаться его возвращения и прочее в том же духе. Как ни странно, все это срабатывало, и мужчины, вздохнув, терпеливо ждали, зорко приглядывая за тем, чтобы один не обошел другого. Страсти шли по возрастающей, и я оглянуться не успела, как образовался классический треугольник, да такой, что Шекспир позавидует. И вдруг все пошло наперекосяк, вопреки моим ожиданиям и Леркиным заверениям.

Мы только что простились с Громовым, посмотрев очередную квартиру (он к тому моменту перестал делать вид, что они его интересуют). Он поцеловал меня куда-то в ухо, усаживая в машину, и отбыл по своим делам с легкой грустью на челе, а я поехала домой, что-то напевая под нос. Сворачивая во двор, я обратила внимание на «БМВ», который нахально закрывал проезд к моему жилищу. «БМВ» был мне хорошо знаком, и я перепугалась, хоть теперь и дружила с обоими хозяевами «Олимпии».