Татьяна Полякова - Барышня и хулиган

Я категорически запретила Шальнову разговаривать со мной на эту тему, и ровно сутки он держался, то есть говорил о чем угодно, но только не о расследовании, которое мы так неосмотрительно затеяли. Я уверяла себя, что милиция в конце концов сможет во всем разобраться, а нам следует запастись терпением. Мишка со мной вроде бы согласился, по крайней мере, по окончании моей речи утвердительно кивнул.

На следующее утро, часов в десять, раздался телефонный звонок, и мои мечты развеялись как дым. Не ожидая от звонков ничего хорошего, я не стала подходить к телефону, и трубку снял Мишка. На всякий случай я прислушалась к разговору, но, кроме Мишкиных «да», «нет» и «хорошо», ничего полезного не почерпнула. Закончив разговор, Мишка спешно оделся и даже не допил кофе.

— Ты куда? — нахмурилась я.

— Звонил Валера. Помнишь, мы ездили к нему в охранную фирму? Он узнал, что Эмма убита, просил приехать.

— О господи, — простонала я. — Опять? Мы же договорились.

Мишка вздохнул, а я только рукой махнула, и через несколько минут мы уже были в многострадальной «девятке».

Валера ждал нас в холле. Он поздоровался и пригласил в свой кабинет. Мы устроились возле окна. Он позвонил кому-то по телефону и обратился к Шальнову:

— Сейчас придет Сережа, у него для тебя кое-что интересное.

— Что за Сережа? — нахмурился Мишка.

— Ты его должен помнить, он с нами на Енисей ездил.

— Жихарев?

— Точно. Я тебе рассказывал, что наша фирма занимается не только охраной. Отдел, которым руководит Жихарев, специализируется на расследовании… — В этот момент дверь открылась, и вошел молодой человек, несмотря на молодость, почти лысый, в очках с толстенными линзами, и весело нам улыбнулся. Хозяева переглянулись и посмотрели на меня, а Мишка, вспомнив, что с прошлого своего визита сюда я заметно изменилась, торопливо сказал:

— Мы друзья, и она в курсе всех проблем.

— Отлично, — сказал Сережа, устраиваясь на стуле. — Дело такое, Дружинина наша клиентка, теперь, когда она убита, мы обязаны передать всю имеющуюся у нас информацию милиции, но сначала из дружеских чувств поделимся ею с тобой.

— Давайте, — кивнул Мишка, как видно, не ожидая от этого ничего хорошего.

— Первый раз Дружинина обратилась к нам год назад. Дело касалось ее мужа. Она подозревала его в измене.

— И что, он ей изменял?

— Конечно. Стоило ей уехать по делам… Думаю, результатам расследования она ходу не дала, потому что Дружинины продолжили совместную жизнь. Через полгода Эмма вновь появилась у нас, теперь ее интересовала конкретная женщина: Фокина Алла Сергеевна, она работает в турбюро «Спутник». Из ее рассказа следовало, что муж намерен с ней развестись из-за этой женщины, а она желала знать, что за штучка разбила ее семейную жизнь. Она это узнала, но Дружинины не разошлись и на этот раз. На днях, уже после гибели мужа, Эмма опять появилась здесь. Ее интересовало, что Илья делал в четверг, пятнадцатого июля с трех часов ночи до полудня. Ей он говорил, что провел ночь на даче друга, но она в этом сомневалась.

— И что вы узнали?

— Несомненно одно: ни у какого друга он не был и ночью находился в городе, по крайней мере, одна из его знакомых утверждает, что, возвращаясь с вечеринки в шесть утра, видела его машину возле городского Дворца культуры.

— Это в трех кварталах от клуба «Лейла», — усмехнулся Мишка.

— Точно.

— Что еще?

— Эмма попросила возобновить наблюдение за Фокиной.

— И что?

— Ничего особенного, девчонка живет обычной жизнью, ходит на работу, встречается с друзьями, ездит отдохнуть на дачу, у нее дом в двадцати километрах от города.

— И это все? — помолчав немного, спросил Мишка.

— Все. Мы знаем, что труп Эммы нашел ты. К тому же ты интересовался Ильей, значит, как-то с этим делом связан. Теперь ты знаешь то, что знаем мы. В двенадцать у нас встреча с ментами.

— Спасибо, — вздохнул Мишка, поднимаясь. — От вас позвонить можно?

— Конечно.

Он стал звонить, а я продолжала бездумно сидеть, пока меня не окликнул Мишка.

— Кому ты звонил? — проявила я интерес уже на улице, понемногу приходя в себя.

— Знакомому, он в милиции работает.

— Пойдем с повинной? — то ли радуясь, то ли печалясь, спросила я.

— Тут очень занятная штука вырисовывается, — в очередной раз вздохнул Шальнов. — Илью застрелили. Две пули в грудь, а потом сожгли до головешки.

— И что? — начала волноваться я.

— Сдается мне, застрелили его из моего пистолета.