Татьяна Полякова - Барышня и хулиган

— Нет.

— Я тебя люблю. Теперь слышишь?

— Шальнов, ты свинья, — пробормотала я и заревела, так мне было обидно.

— Все, все, все, — шептал Мишка, заключая меня в свои объятия. — Моя грудь в твоем полном распоряжении, можешь жаловаться сколько угодно и орошать ее слезами. Допустим, я не знаток женской психологии, но это оттого, что у меня никакого опыта, я первый раз влюбился, честно. Ты бы не ругалась со мной, а тактично намекала, когда и что я должен делать, чтоб ты на меня не злилась и всегда была довольной.

— Иди ты к черту, придурок, — рявкнула я.

— Ну, придурок и придурок, я в умники сроду не лез.

Я попыталась его оттолкнуть, но вовремя передумала — чего доброго, возьмет и в самом деле уедет, а мне этого, если честно, совсем не хотелось.

В общем, часа через два мы покинули мою квартиру, а затем и Кострому, сумку разбирать так и не пришлось. По дороге мы ни разу не вспомнили о трупах, строили планы, прикидывали, как объясним все Катьке (это в основном я прикидывала), и несколько раз клялись друг другу в любви. В результате обратная дорога показалась нам безобразно короткой, я и глазом не успела моргнуть, а мы уже тормозили возле Мишкиного дома. Но в этом тоже были свои преимущества. Мы вошли в холл, Мишка меня обнял и начал целовать, а я расстегивать пуговицы на его рубашке (нечто подобное я видела в одном фильме, но оказалось, что в реальности это довольно нелегко, впрочем, может, у Шальнова пуговицы какие-то не правильные), я повисла на его шее, и тут кто-то кашлянул за моей спиной. Мишка недовольно поднял голову, а я, повернувшись, увидела в приоткрытой двери, которую никто не потрудился запереть, мужскую физиономию. Шальнов распахнул дверь, и мы замерли от неожиданности, обнаружив на пороге милиционера. Он еще раз кашлянул и спросил:

— Шальнов Михаил Степанович вы будете?

— Я.

— А войти можно?

— Проходите, пожалуйста.

Мужчина вошел, посмотрел на Мишку с улыбкой и вроде бы даже подмигнул ему. Потом нахмурился и сказал со вздохом:

— Иванова Екатерина Юрьевна вам доводится женой?

— Бывшей, а что случилось? Теперь я испугалась по-настоящему.

— Поедем в отделение, там вам все объяснят.

— Что объяснят? — запаниковала я.

— Боюсь, несчастье с супругой приключилось.

— Господи… Я с тобой поеду, — заявила я. — Я ее сестра… то есть, ну вы понимаете…

— Понимаю, — вздохнул милиционер.

Через полчаса мы выходили возле мрачного двухэтажного здания. Здесь нас поджидал Виктор Иванович, с которым мы успели поговорить по телефону. Увидев меня в новом обличье, он нахмурился, а я растерялась: узнал он меня или нет, вскоре выяснилось, что узнал.

— Вам придется опознать… убитую, — деревянным голосом сказал он.

— Я готов, — торопливо заверил Мишка, приткнув меня на единственный стул в длинном коридоре.

Они ушли, а я осталась в коридоре, бессмысленно разглядывая пол под ногами. Мужчины вернулись буквально через пять минут, я вцепилась в Мишкину руку, глядя на него с надеждой, он отвел глаза и кивнул.

— Когда ее нашли? — спросил Шальнов.

— Вчера, ближе к вечеру. В районе деревни Михайлово, там лесополоса… ребятня с собакой гуляла. Если б не собака, ее могли бы очень долго не обнаружить. Труп сунули под поваленное дерево и засыпали землей. Все цело ключи, деньги, медицинский полис, по нему и установили личность.

— Как ее убили? — с трудом разлепив губы, спросила я.

— Задушили. Несколько дней назад. У меня к вам большое количество вопросов. Например, где вы были в прошлую среду, примерно в десять часов утра?

— Она погибла в это время? — нахмурился Шальнов.

— Боже мой, — пробормотала я, значит, когда я спешила на свидание с сестрой в пригородный универмаг, Катька была уже мертва.

Мы опять поехали в милицию, отвечали на какие-то вопросы и что-то подписывали. Признаться, соображала я с трудом и даже плохо помню, что говорила. Одно мне было ясно: Виктор Иванович подозревает нас во всех убийствах, произошедших в городе за последний месяц.

Следующие дни пролетели в хлопотах, связанных с похоронами и следствием. Тетка на похороны приехать не пожелала, сославшись на нездоровье и дальнюю дорогу, вот так и вышло, что из родни были только мы с Мишкой. Правда, проводить Катьку собралось много людей, за что я им была очень благодарна.

Рыжая Зинка меня не признала, но мы быстро подружились. Катьку жалели, но при этом намекали, что человеком она была рискованным, и ее ранняя кончина мало у кого вызвала удивление.