Татьяна Полякова - Чудо в пушистых перьях

Ряха исчез, но вернулся в рекордно короткие сроки. Сообразив, что парни твердо вознамерились получить совет, я перестала сопротивляться судьбе, взяла емкость и подошла к папе. Как только жидкость начала переливаться из бутылки в стакан, папа ожил чудесным образом, то есть протянул руку и слегка приподнял голову, выпил и ушел в астрал. Я села рядом и позвала:

— Пап, ты здесь?

— Здесь, — отозвался он.

— Витька с тобой поговорить хочет. У него дело важное.

— Пусть говорит, — кивнул папа, а я пихнула Витьку в бок.

— Говори.

— Значит, такое у нас дело, Анатолий Васильевич, — откашлявшись, начал тот и минут пять излагал это самое дело.

Папа лежал с закрытыми глазами и вообще признаков жизни не подавал, Витьку это немного смущало, а меня нисколько, я давно к папиным фокусам привычная. Витька закончил рассказ, еще раз кашлянул и затих. Повисло тягостное молчание. Я дрыгала ногами и разглядывала ногти на руках. Конечно, папа у меня гений, это каждый знает, но на его совет в данном случае я бы полагаться не стала. Папа уже который день в астрале и толком сам понять не может, где кончаются сны и начинается суровая действительность.

Я с грустью думала об этом, а тишина начинала давить на уши, потому что все остальные сидели почти не дыша, чутко прислушиваясь. Но папа молчал, и Витька, не выдержав, заговорил снова:

— Анатолий Васильевич, нам бы это… совет. Может, есть какой способ из дерьма выбраться?

— Ищи убийцу, — вдруг изрек папа.

Витька заскучал.

— Само собой, — вздохнул он, — только как же его найти?

Тут папа повторил вчерашний номер, ткнул пальцем в мою сторону и заявил:

— Спрашивай у нее.

Ну, папуля! Что за привычка перекладывать все с больной головы на здоровую.

— Чего у меня-то? — заволновалась я, но папа отключился окончательно и бесповоротно, а все, само собой, уставились на меня в томительном ожидании. — Я ничего не знаю, — поспешно предупредила я и сурово нахмурилась.

— Как ничего не знаешь, если батя твой велел спрашивать у тебя? — возмутился Витька.

— Анатолий Васильевич знает, что говорит, — поддакнул Михалыч. Уж хоть бы этот молчал. Ряха улыбнулся и тоже полез ко мне;

— Ты это, Васена, не держи в себе, дело-то ведь общее…

— Спятили совсем? — рявкнула я. — Где я вам убийцу найду? Я что, по-вашему, комиссар Мегрэ?

— Папа знает, что говорит, — гнул свое Михалыч.

Я покосилась на родителя и кое-какие слова едва не сорвались с моего языка, но дочерние чувства пересилили. Что же делать, если папа у меня гений, могло быть и хуже.

— Ладно, — согласилась я, пересаживаясь к столу. — Допустим, папа прав. Спрашивайте.

— Ну… — Витька обвел всех немного растерянным взглядом. — Кто замочил Шляпу?

— Почем я знаю?

— Васена, — сморщив нос, подала голос Груня, — может, у тебя есть догадки на этот счет?

— Да, — поддержал ее с энтузиазмом Ряха, — на подсознательном уровне. Может, загадка уже разгадана тобой, но ты еще не в курсе. Надо освободить свое сознание…

— Медитировать не буду, — твердо возразила я. — Это опасно. Я вам рассказывала, один папин приятель…

— Васена, не отвлекайся, — прервала Груня.

— Ты это… сосредоточься, — посоветовал Витька, а Михалыч добавил:

— Не срами отца.

Я наградила его гневным взглядом и задумалась. Так… где там у меня подсознание. Я потерла нос, почесала затылок. Мыслей не было. Ни одной.

— Думай о Шляпе, — подскочив ко мне, ласковым шепотом заговорил Ряха. — Расслабься и просто представь его… вот он идет…

— Сидит, — поправила я, — на моей кухне…

— Так… о чем ты думаешь, когда его видишь?

— О том, что ему там делать нечего.

— Так нельзя, — замотал лысой башкой Ряха. — Сосредоточься… Нет, лучше расслабься. Тут важно, чтоб ты без запинки отвечала, чтоб из мозга всплывали факты, основанные на ассоциациях. — Пока Ряха все это мне втолковывал, остальные сидели, открыв рот, но таращились теперь не на меня, а на Ряху. А я подумала, что он чудовищно умный парень и так все складно у него выходит, немного непонятно, но от этого даже лучше. Ему б в папины ученики, а не в киллеры… — Давай попробуем… вот я говорю «пепси»…

— «Кола», — отозвалась я.

— Допустим. Якутск…

— Мороз.

— Хорошо. Зима.

— Снег.

— Шляпа.

— Нинка.

— Какая Нинка? — нахмурился Ряха.

— Соседка.

— Ну и при чем здесь Нинка?

— При том. Она в тот вечер к себе со Шляпой приехала. А потом он каким-то образом на моей кухне очутился.