Татьяна Полякова - Фуршет для одинокой дамы

— Что он вообще за тип?

Я пожала плечами.

— Он мнит себя всемогущим.

— Это серьезно, — вздохнул Саша, а я сочла необходимым сказать:

— Извини, что тебе досталось.

— Ерунда. Но лучше бы ему завязать с мордобоем, я не люблю, когда меня колотят.

В этот момент совещание закончилось. Все вернулись в машину, и мы поехали дальше.

— Куда ты нас везешь? — хмуро спросила я, наблюдая пейзаж за окном.

— В одно уютное местечко.

— Ты совершаешь ошибку, потом не говори, что я тебя не предупреждала.

— Я не совершаю ошибок. Правда, иногда исправляю чужие. — Ну, что тут скажешь, я махнула рукой и уставилась в окно.

Минут через двадцать мы свернули с шоссе на каменистую дорогу, которая вывела нас к роскошному дому, он прилепился на склоне горы, место казалось мрачноватым, лучи солнца с трудом пробивались сквозь кроны деревьев, здесь было прохладно и тихо.

Лева вышел из машины и по-хозяйски поднялся на крыльцо. Его поведение слегка удивляло, если учесть, что он совсем недавно прибыл в эти края. Насколько мне известно, ранее он сюда не наведывался, хотя, может, я не права, наведывался, и не раз, и даже дом приобрел. Можно, конечно, его об этом спросить, но, хорошо зная возлюбленного, я не сомневалась, что услышу в ответ, что у него везде все схвачено и так далее, в общем, нечто в высшей степени самодовольное и малоинформативное. Оттого и спрашивать не стала.

— Нам выходить? — крикнула я ему вдогонку.

— Разумеется.

Я вышла, и Саша тоже, с двух сторон пристроились Левины здоровячки, но старались они напрасно, мы вели себя смирно. Лева распахнул дверь, дождался, когда я подойду, и подхватил меня на руки.

— Добро пожаловать, дорогая, — сказал он и перешагнул через порог, при этом косясь на Сашу, проверяя реакцию на свои слова. Реакции не было вовсе, Саша выглядел сильно опечаленным своей судьбой и далеким от происходящего, Леву это слегка раздосадовало. Он поспешил поставить меня на ноги, чему я порадовалась.

Один из парней вошел в дом следом и запер дверь. Двое других остались на улице, послышался звук работающего двигателя, который постепенно удалялся, из чего я сделала вывод, что парни куда-то отбыли. Грустного Сашу отвели в чулан под лестницей, где и заперли.

— Где ты его подцепила? — фыркнул Лева, когда мы остались вдвоем в гостиной, кое-как обставленной мебелью. Меблировка совершенно не соответствовала общему виду дома, должно быть, всерьез заняться ею у хозяина, кто бы он ни был, руки так и не дошли. Лева достал коньяк из шкафчика, выпил и покачал головой, то ли коньяк ему не понравился, то ли мое поведение.

— Ты мне надоел со своими глупостями, — отмахнулась я. — Ради бога, прекрати болтать чепуху. Он не мой любовник и никогда им не был.

— Его счастье. Если это, конечно, правда. Почему ты сбежала? — совсем другим тоном спросил он, усаживаясь в опасной близости от меня, голос стал хриплым, а взгляд страстным. Лева постоянно кого-то изображал, то Отелло, то Ромео-переростка, я за ним никогда не поспевала и сейчас слегка растерялась, но ответила довольно быстро:

— Хотела побыть в одиночестве и все обдумать.

— Что все? — Он поставил рюмку на стол и сграбастал мою руку.

— Привести чувства в порядок, — пояснила я.

— Чувства, — фыркнул он. — Разве у тебя есть чувства? Ты холодна как лед… — Далее следовал обычный в таких случаях набор слов и выражений, обычный для Левы, я имею в виду. Нормальные мужчины не обладают таким словарным запасом, если не штудируют поэтический словарь. Сейчас Лева изображал мачо, не считая всемогущества, на котором он вовсе помешался, это была его любимая роль, он исполнял ее с блеском, чему немало способствовала его внешность. Лева не мог похвастать высоким ростом (думаю, это самая большая трагедия в его жизни, впрочем, Наполеон тоже был коротышкой), сей недостаток компенсировала отличная фигура. Лева ею очень гордился, соблюдал диету и дважды в день вставал на весы. Прибавку в весе на двести граммов он воспринимал точно весть о скорой кончине. Длинные волосы падали на плечи мельчайшими пружинками (эффект «мокрой» завивки), цветом напоминая крыло ворона. Лева был смугл, белозуб, чувственный рот слегка приоткрыт, точно ему трудно дышать от избытка страсти (само собой, могучая, грудь при этом вздымалась), темные глаза с поволокой смотрели так, что дамские ручки невольно тянулись к крючкам и пуговицам в ожидании неземного блаженства. Наблюдая за тем, как Левины руки переместились в район моего тазобедренного сустава, я с тоской подумала, что потратила на этого идиота год своей жизни, и если в первые полгода хоть удовольствие получала, то вторые были мраком кромешным, и чувствовала я себя распоследней дурой, потому что просто дура гораздо раньше бы поняла, что за всеми Левиными ужимками и прыжками вовсе ничего нет. Разумеется, если не считать скверного характера и невероятного эгоизма. — Ты ведь скучала без меня? — шепнул он и попытался меня поцеловать. Стало ясно, Лева увлекся своей ролью и начисто забыл обо всем на свете.