Татьяна Полякова - Миллионерша желает познакомиться

— Простите, — робко начала я, — это ограбление?

Вопрос мой адресовался здоровенному парню в маске, который энергично размахивал железкой, подозрительно напоминающей пистолет. Видно было, что парень здорово нервничает. Он орал «Всем на пол», и этим криком вывел меня из глубокой задумчивости, в которой я пребывала с утра. Спросила я скорее по привычке (я люблю задавать вопросы, потому что от природы любопытна), а еще из вполне понятного желания быть в курсе происходящего. Потому что если это ограбление, я в общем-то ничего против не имею: в кошельке у меня 100 руб. 55 коп. и я согласна пожертвовать ими, лишь бы парни не волновались из украшений на мне кожаный браслет, между прочим дорогой и мне он нравится, лишаться его я не планировала, но вряд ли парни позарятся на такую грумзу. В общем, если это ограбление, мое дело тихо-мирно сидеть в уголке, то есть теперь лежать на полу, дождаться, когда грабители смоются и продолжить размышления о жизни, которая, кстати, в последнее время не очень-то радовала. Если же парни, не приведи Господи, террористы, тогда придется настраивать себя на испытания, а мне это, по понятным причинам, не хотелось, испытания я не очень жалую, а сейчас они и вовсе не кстати.

Короче, задавая этот вопрос мягко, вежливо, со свойственной мне интеллигентностью, я хотела только определиться.

— Заткнись, — рявкнул здоровяк, схватил меня за шиворот и толкнул на пол, где я и распласталась, прошипев «придурок», правда прошипев еле слышно, осмотрительно понизив голос и отвернувшись.

Террористы", — с тоской подумала я, потому что ничего хорошего от жизни не ждала. И даже не испытывала особого удивления, в очередной раз умудрившись попасть в историю. Для меня это дело обычное: бутерброд всегда падает маслом вниз, автобус ускользает из-под носа, вылет самолета задерживается, паспорт теряется, каблуки ломаются, а жулики в толпе безошибочно находят меня, чтобы свистнуть кошелек из сумки.

Другая бы на моем месте загрустила, решив, что это пожизненный крест, но я была оптимисткой и верила, что однажды мне повезет по-крупному, иначе выходит, что в мире нет справедливости, а с этим я согласиться никак не могла.

В общем, я лежала на полу, томно вздыхала и поторапливала провидение, мол, хватит испытаний, пора переходить к тотальному везению, я, конечно, не против еще немного потерпеть, но террористы это, пожалуй, слишком.

Чтобы отвлечь себя от этих мыслей (с провидением шутить не стоило), я принялась вспоминать события этого дня, пытаясь определить, является ли он чем-то особенным или ничего, день как день, и закончится вполне мирно. Не хотелось бы думать, что день этот последний, хотя парни в масках свирепствовали вовсю, то есть орали и грозили всех перестрелять. «Ничего, ничего, — утешала я себя, — все как-нибудь образуется».

Утром у меня перегорел электрический чайник, дело обычное, потом я поехала к Светке, приткнула машину возле подъезда на пригорке, забыв поставить ее на ручник, а она возьми да и покатись, передним колесом влетев в канализационный колодец, люк которого был открыт. Это событие я восприняла как должное, такое и раньше случалось. После того, как машину удалось вытолкать усилиями пришедших мне на помощь граждан мужского пола, выяснилось, что ее придется отправлять в ремонт было обидно и совершенно непонятно: с какой стати? Слово «подвеска» вызывало у меня стойкие ассоциации с «Тремя мушкетерами» и потому воспринималось несусветной глупостью, но толстый дядька, который талдычил мне про подвеску, сумел запугать меня и я отправилась на станцию технического обслуживания, где машины лишилась, то есть мне сказали, что забрать ее я смогу только через два дня. К машине я привыкла и почувствовала себя сиротой, оттого ничего хорошего от жизни не ждала и правильно, между прочим.

Я вспомнила о Светке, которой должна была пятьсот баксов и намеревалась сегодня их вернуть, поехала к ней на троллейбусе, потому что кроме баксов у меня был только проездной, который я два дня назад нашла возле подъезда. Я обошла соседей, выясняя не потерял ли его кто-нибудь из них, и в конце концов оставила было у себя, решив, что с этой находки начнется новая эра в моей жизни — эра повального везения. Ничуть не бывало. Панически боясь кошельков, я спрятала доллары во внутренний кармашек сумки, откуда они исчезли, потому что какой-то гад, воспользовавшись толчеей в троллейбусе, просто разрезал сумку. Обнаружила я это у Светки, когда попыталась достать деньги, — рука моя свободно проникла в новообразовавшееся отверстие и я убедилась, что денежки тю-тю. Светка вздохнула и сказала с печалью: