Татьяна Полякова - Мой друг Тарантино

Я сочла это весьма разумным и сиденье откинула. Антон затормозил перед металлическими воротами, выкрашенными в ядовито-зеленый цвет, и покинул машину. Вошел в калитку, поднялся на крыльцо и позвонил. Дверь открылась, об остальном приходилось только догадываться, увидеть большее я, как ни старалась, не могла.

Прошло полчаса, ожидание начало тяготить меня, а Антон все не возвращался. Наконец послышались мужские голоса, один принадлежал Антону, два других я слышала впервые, что и неудивительно. Первый был низким и хрипловатым, второй по-мальчишески звонким. Голоса приближались, и вкупе с ними приятели Антона. Я пыталась сообразить: хочу ли я с ними встречаться или нет, и на всякий случай перелезла назад и устроилась на полу между сидений. В этот момент три товарища, которых я не могла видеть, достигли

"Хонды», и парень с мальчишеским голосом сказал:

— Твоя тачка?

— Моя, — ответил Антон.

— А чего так слабо?

— Я парень скромный.

— Еще бы, — хихикнул его собеседник.

— Ну, давай, Антон, — забасил третий голос. — В случае чего… короче, сам знаешь…

— Спасибо, Петр. — Антон сел за руль, мы отъехали метров на сто, и он позвал:

— Эй, ты здесь?

— Здесь, — пискнула я, приподнимаясь, села на заднем сиденье и спросила:

— Как прошла встреча? Или это вопрос не по делу?

— Встреча прошла на уровне, — хмыкнул он. — Ценными сведениями не разжился, но Москва, как утверждают умники, строилась не сразу. А вот жильем мы теперь обеспечены.

Я не знала, что на это ответить, но на всякий случай пробормотала:

— Хорошо.

Мы поднялись на мост, объехали кремль и вновь начали петлять по улочкам, приближаясь к реке. Сразу за старой лодочной станцией пошли новостройки, типовые девятиэтажки, облезлые, серые, унылые. Возле одной из них мы и остановились.

— Ну вот, будем считать, что мы дома, — бодро заявил Антон и первым вышел из машины. Ватага мальчишек гоняла мяч на импровизированной детской площадке в трех шагах от мусорных контейнеров. Антон посмотрел на них, на унылый двор-колодец и заметил:

— Пожалуй, надолго машину здесь не оставишь. Раньше по соседству была платная автостоянка.

Я кивнула, и мы зашагали к подъезду. Кодовый замок отсутствовал, впрочем, как и часть двери, кто-то так пнул ее ногой, что теперь в этом месте красовалась огромная дыра. Подъезд тоже не порадовал, грязный, пахнущий кошками, почтовые ящики изувечены, на тех, что уцелели, висели амбарные замки.

— Не скажешь, что живут красиво, — присвистнул Антон, а я пожала плечами:

— В моем подъезде то же самое.

По лестнице мы поднялись на второй этаж, Антон подошел к двери с номером шестьдесят, извлек из кармана джинсов ключ, и через мгновение мы оказались в небольшой прихожей, обставленной с претензией на роскошь: зеркало во всю стену, оленьи рога вместо вешалки, морской пейзаж в нелепой раме и бра под хрусталь, на полу красная ковровая дорожка. Сбросив туфли, я прошлась по квартире. Выяснилось, что квартира однокомнатная, кухня выглядела обычно, если не считать огромного плаката над кухонным столом с изображением совершенно голой девицы. Гостиная произвела впечатление, то есть никакой гостиной она, конечно, не была: посередине стояла огромная кровать, застланная пушистым пледом, справа шкаф-купе, слева музыкальный центр на журнальном столике, телевизор на подставке и еще один журнальный стол, на котором стояли гигантская пепельница и бронзовый подсвечник, выглядевший здесь совершенно неуместно. Оглядев все это, Антон присвистнул и покосился на меня, я моргнула, после чего продолжила таращить глаза с видом абсолютной невинности.

— Уютно, — заявил Антон, испытывая некоторую неловкость, — а спать я могу на полу…

— На полу лягу я, — затараторила я. — Я очень люблю спать на полу, и для осанки это полезно.

— Для чего? — не понял Антон.

— Для осанки, — охотно пояснила я. — Ну, чтоб не сутулиться.

Он задержал взгляд на моей фигуре и кашлянул. С осанкой у меня был полный порядок, как и со всем остальным. Наверное, Антон решил так же, потому что совершенно неожиданно покраснел. Чтоб на физиономии такого парня выступил румянец — дело в высшей степени невероятное. Выходит, за четыре года он действительно успел стать другим человеком. Пока я решала, хорошо это для меня или не очень, он заявил:

— Значит, так, ты тут обживайся, а я кое-куда съезжу.

— Куда? — порывисто спросила я и тут же прикусила язык. Нет, вряд ли он сильно изменился, человек с таким взглядом должен быть способен на многое, Я испуганно потупилась, а Антон, решив, что был со мной излишне суров, соизволил сообщить: