Татьяна Полякова - Мой друг Тарантино

— Я узнал, — всхлипывая, прошептал раненый, — это… шофер… Петька тоже… — Тут он как-то странно дернулся, вытянул ноги и затих, а я таращила глаза, не в силах поверить, что это происходит в реальности: с трудом прошептав свои последние слова, Вовка отдал богу душу, и все это не в дешевом боевике, все это взаправду… Взгляд мой замер на его лице, а затем испуганно метнулся в сторону, и я увидела то, что была просто обязана заметить раньше: возле переднего колеса лежал нож. Лезвие выпачкано кровью, а вот ручку наверняка вытерли.

Не успела я облечь свои подозрения в слова, как услышала вой милицейской сирены, а вслед за этим темноту ночи разогнали сине-красные всполохи. Вот тут-то ко мне и пришла догадка, да было уже поздно: милицейская машина выруливала к пристани, а у нас свежий труп и нож по соседству. С милицией я не дружу вовсе, Антон вряд ли питает к ней теплые чувства, а если и питает, то на ответную любовь всерьез рассчитывать не может.

Те же самые соображения наверняка явились ему, Антон взглянул на пистолет в своей ладони, чертыхнулся и, схватив меня за руку, побежал в сторону реки. Я неслась за ним, механически отметив, что это самое разумное: в сторону города бежать нельзя — заметят, а в парке не спрячешься.

Неслись мы на очень приличной скорости, я споткнулась, едва не упала и глухо вскрикнула, машинально обернулась и увидела нечто такое, отчего вполне могла впасть в столбняк, если бы Антон не продолжал тянуть меня к реке: милицейская машина уже въезжала в парк, когда в противоположном его конце появился темный «Чероки» (или весьма на него похожий) и не торопясь свернул в ближайший переулок.

Между тем мы добежали до воды и, стараясь особо не шуметь, вплавь достигли пристани, нырнули под темные доски и вскоре оказались в спасительной темноте, а я еще раз порадовалась, что Антон соображает совсем неплохо. Вцепившись руками в поперечный брус, мы отдышались, и он спросил тихо:

— Видела?

— «Чероки»?

— Ага.

— Видела. Похоже, это тот самый. Петр исчез, а теперь они убили Вовку.

— Если это, конечно, не харакири, — проворчал Антон. — Вряд ли такая мысль пришла Вовке в голову, значит, кто-то с какой-то целью вспорол ему брюхо.

— Это ужасно, — единственное, что могла произнести я.

— Разумеется. Потом эти типы вызвали ментов, и те едва не прихватили нас возле Вовы. Спрашивается, что за дерьмо происходит?

— Не знаю, — честно сказала я. Ведь я и в самом деле не знала, происшедшее было начисто лишено логики. Засада, это понятно, но милиция…

Гришке такое даже в голову бы не пришло, одно только слово «милиция» действует на него, как красная тряпка на быка, и вдруг он решил упечь меня в тюрьму. Чушь. Конечно, Гришка на многое способен, но это явно не в его стиле. Что же получается? Существует некто, кто хочет ненадолго отправить меня в труднодоступное место? Особо много желающих не наблюдалось, значит — это Таболин. Вот сукин сын. Только как он на нас вышел? Как узнал о Петре и Вовке Мансурове, вряд ли он был знаком с ними раньше… Стоп. Я думала, что к Вовке приедет Карась (ведь как раз ему Мансуров и донес о нашем появлении в городе), а приехал некто на «Чероки», выследил Вовку и зарезал, а потом попытался все свалить на нас. Если это действительно Таболин, у него явно обнаружился дар мага и экстрасенса в одном лице. Впрочем, возможно, Таболин исчез только для меня, а отнюдь не для своих приятелей, того же Карася, к примеру. Но тогда выходит, что Карась, решив помочь Таболину, играет против хозяина. Карась зловредный коротышка с большими амбициями, но у него кишка тонка… Я начала злиться, потому что получалась полная чепуха, одно внушало оптимизм: Таболин скорее всего в городе. С такой суммой в никуда не побежишь, имея за спиной исключительно опасного врага, разумнее залечь где-то и переждать. То, что он, вдруг слегка свихнувшись, решил упечь меня за решетку, в общем-то объяснимо, но все равно вызывало удивление.

Пока я ломала над всем этим голову, прошло время. Я прислушалась: как будто тихо. В некоторых местах старые доски пристани пригнаны неплотно, и совершенно кромешной тьма не была. Я взглянула на Антона и спросила:

— Ты понял, что он сказал?

— Не очень, — ответил Антон. — Что-то насчет того, что он кого-то узнал. И Петр вроде бы тоже.

— Он говорил про какого-то шофера или мне послышалось?

— Говорил.

— И что ты обо всем этом думаешь? — не унималась я.

— Я думаю, нам очень повезет, если не подхватим воспаление легких.