Татьяна Полякова - Мой любимый киллер

— Объясняю ситуацию: твой Юра вел себя глупо и за это поплатился. Начнешь валять дурака, последуешь за ним. На вопросы отвечай конкретно и не вздумай врать. Все ясно?

Женщина вытаращила глаза и спросила:

— Где Юрка?

— Скажу, когда закончим. Первый вопрос: на кого он работал?

— Юрка? — Женщина поежилась. — Да он сроду нигде не работал… Как освободился, так и шляется. К себе хотела, грузчиком, какое там. То проспит, то напьется… Ему бы только с дружками шляться…

— А кто дружки?

— Почем я знаю? Уголовники, все как один. Вот кто.

— Давно Юрка освободился?

— Четыре месяца. — Женщина вздохнула и вытерла глаза платочком. — У нас один работает шофером, с ним в школе учился, вот Юрка и зашел к нему… познакомились… Слушайте, что он натворил, а?

— Вляпался в паршивую историю. Деньги у него были?

— Ну… то густо, то пусто. Чаще, конечно, пусто. Да я его и видела совсем ничего. К себе не приведешь: родители у меня, старенькие… А он… так, мыкались по друзьям. Все больше в магазине встречались, я заведующая…

— Но кого-то из друзей видела?

— Видела… Пьянь разная. Правда, один крутой, на иномарке раскатывает.

— Какая иномарка?

— Не знаю. Красивая, вся светится. Только этот Коля форменный бандит. — Женщина вдруг осеклась, посмотрев на нас с испугом.

— Значит, Коля, на иномарке, — помог ей Саша. — Еще кто?

— Господи, кто… да вон пивнушка на углу, рядом с магазином, все Юркины друзья там. Говорю — пьянь. Васи, Вити, Пети… Вы меня отпустите? — спросила она тихо.

— Конечно, — улыбнулась я. — А иномарка какого цвета?

— Да черт ее знает… блестящая.

— Серебристая, что ли?

— Ну… да. Вроде бы Не больно я ее разглядывала. Юрка сам однажды на «Волге» приехал. Белая такая… сказал, на работу устроился, шофером. Я еще, дура, поверила, потом, конечно, поняла, что врет.

— А когда врал, сказал, куда устроился?

— В Колькину фирму. Что уж за фирма у него, не знаю. Это Колька его втянул, да? Чего с ним?

— Ничего. — Я вздохнула. — Фамилию Кольки знаете?

— Нет. Откуда? Я ж его на работу не устраивала. У дружков спросите. Они должны знать.

— Ясно, вы извините, что среди ночи подняли.

— Так вы из милиции? — еще больше испугалась она.

— Нет. С чего вы взяли?

— Ну… извиняетесь.

— Топай, — сказал Саша. — Пока я не передумал. И помалкивай.

Женщина поспешно покинула машину.

— Только время потеряли, — вздохнула я.

— Не скажи. Вадим прав: кто-то сколотил команду из бывших зеков. Севой Крестом тут даже не пахнет.

— Зачем бывшим зекам мой сын? — разозлилась я.

— Понятия не имею.

Возле дома Светланы мы оказались уже под утро, свет горел только на лестничных клетках, у подъезда дремал пес-бродяга, и мне, глядя на него, очень захотелось спать. Я позвонила в дверь, Саша стоял рядом, опершись на перила, вроде бы безо всякого интереса к происходящему. Я успела раз десять нажать кнопку, но к двери так никто и не подошел.

— Вызовем милицию? — безо всякого выражения в голосе спросила я, как видно, заразившись избытком спокойствия у своего спутника. Он пожал плечами:

— Пока не стоит. Вдруг произойдет что-нибудь интересное.

— Например?

— Откуда мне знать? — удивился он, вытер носовым платком звонок и зашагал вниз, мне ничего не осталось, как идти за ним.

Мы устроились в машине, и я вскоре уснула, а проснулась потому, что Саша коснулся моего плеча и позвал тихонько:

— Лена…

Я трясла головой, терла глаза и вообще плохо соображала спросонья, поэтому не сразу заметила Валентина. Он подъехал на такси и бегом припустился к подъезду.

— А парень-то жив, — искренне удивился Саша. — Чудеса… — И добавил:

— Идем. У него наверняка есть ключи.

Ключи, конечно, были, дверь он не только не запер, но даже не удосужился закрыть как следует, пролетел в спальню да так и замер там с вытаращенными глазами и открытым ртом. Голова его была запрокинута, и смотрел он куда-то вверх, я тоже посмотрела и увидела ноги, босые, нелепо торчащие из забавной розовой пижамы с коричневыми слониками, потом увидела все остальное и на всякий случай зажала рукой рот.

— Господи, — прошептал Валентин и наконец увидел нас. — Это не я, — сказал он поспешно. — Я только сейчас вошел, спросите у таксиста. Я ей вечером звонил, поздно, а она не… о господи… и утром звонил, а потом решил съездить, не мог больше ждать. Она сама, да?

— Повесилась? — спросил Саша, Валентин кивнул, а я прошла к столу, где лежала записка: «Никто не виноват». — Повесилась, — нараспев повторил Саша и тут же напористо осведомился: