Татьяна Полякова - Отпетые плутовки

— Что ты болтаешь? — попробовала я быть грозной, но получилось не очень.

— Ладно, — отмахнулась Юлька. — Я знаю, что ты скажешь… Ты всегда на его стороне. Всегда. А я… — Тут она вновь заревела, не снимая очков, а я окончательно перепугалась и кинулась к ней.

— Объяснишь ты мне…

— На, полюбуйся, — сказала Юлька и сдернула очки с носа. Нижняя челюсть у меня отвисла, а Багров в кресле громко свистнул. — Видишь, как он меня отделал… Говорю, твой папаша спятил.

— За что? — промямлила я. — Что ты такого опять натворила?

— Я? Он просто сукин сын и псих. Так поступить со мной…

— Прекрати и объясни толком! — собравшись с” силами, приказала я.

Юлька вытерла слезы, высморкалась и уставилась в стол. Потом печально пролепетала:

— Нечего объяснять. Я вчера была у Никифоровых… ну, задержалась немного. Алик меня проводил… Слушай, ты не знаешь, где моя машина?

— Я? Не знаю. — Мы с Сашкой переглянулись, Юлька вздохнула и покусала губы.

— Еще машина пропала куда-то. Вот ведь… Я думала, может, ты взяла.

— Зачем мне твоя машина, у меня своя есть…

— Может, сломалась…

— Рассказывай про отца, — напомнила я.

— Ну… Алик меня привез, я вхожу в дом, а твой папаша точно с цепи сорвался: “Где была?!” Я попыталась рассказать, а он… сама видишь. Ты б еще послушала, что он орал при этом. Потом просто вышвырнул меня из дома и велел сказать тебе спасибо, что моя голова на плечах осталась… Спасибо, Машка. Как ты думаешь, он действительно спятил?

— Я не верю, что папа… — покачала я головой.

— Серьезно? А синяки у меня от долгого лежания на диване? Ты еще других частей моего туловища не видела. Это ж просто ужас, а главное: с чего он вдруг взбесился?

— Слушай, а ты… я имею в виду…

— Молчи лучше, — отмахнулась Юлька. — Твой папаша много чего нагородил, только я ничего не поняла. И говорю тебе совершенно определенно: пинать меня ногами не за что.

— Папа пинал тебя ногами? — вытаращила я глаза.

— Плохо ты своего папашу знаешь… Пинал, радость моя. И при этом пригова-ри-вал… — Юлька махнула рукой и вдруг заревела, очень горько. — Машка, он меня насовсем выгнал…

— Юлечка, — запричитала я, бросившись к любимой подруге и обнимая ее за плечи. — Успокойся… Это какое-то недоразумение… Я съезжу к папе, поговорю с ним. Все устроится…

— Ничего не устроится, — замотала головой Юлька. — Он у меня ресторан отобрал. Я у тебя ночевала, а утром на работу поехала. А мне Максим говорит:

"Юлечка, извини, но ты здесь больше не хозяйка”. — В этом месте подруга заорала медведем. Мы обнялись, я, конечно, тоже подвывала, а Сашка, весело поглядывая на нас, произнес:

— Семейное счастье не бывает совершенно безоблачным.

— Я сейчас поеду… — вскочила я. — Я поговорю…

Юлька ухватила меня за руку и с сомнением сказала:

— Машка, может, не стоит сейчас? Может, дать ему возможность успокоиться?

— Между прочим, подруга дело говорит, — влез Багров. — Торопиться в таких делах не следует. Дайте мужику все обдумать, вникнуть, а уж потом поговорите по душам.

— Но ведь как-то он все это объяснил? — развела я руками.

— Говорю точно, взбесился, — обиделась Юлька. — Орал, что я шкура продажная, что пригрел змею на груди, ну и еще, что я сдохну на панели… Слушай, может, это болезнь какая, а?

— Какая еще болезнь? — не поняла я.

— Ну… вроде бешенства… Может, его собака укусила?

Пока мы гадали, могла собака укусить отца или нет, Багров принес из холодильника бутылку водки и томатный сок, сурово проронил:

— Надо снять стресс, — и разлил по маленькой.

Стресс мы сняли, но лучше соображать от этого не стали. На Юльку водка действует расслабляюще, она становится жалостливой. Сегодня повод пожалеть себя у нее был отменный, и она сразу же заревела, громко, горько и обильно.

— Машка, у меня ж ни копейки за душой…

— Как ни копейки? — ахнула я. — А счет в банке?

Юлька рукой махнула:

— Какой к черту счет… Я Шагала купила… А он его отобрал. Еще хотел на куски разрезать…

— Тебя? — ахнула я.

— Хуже. Шагала. Потом, правда, опомнился. Спрятал в сейф.

— Кого он спрятал в сейф? — насторожился Багров.

— Шагала, — отмахнулась я, сосредоточившись на Юльке.

— А чего это такое? — не унимался Сашка. Юлька неожиданно разозлилась:

— Чего-чего… темнота… Картина. “Две девушки, летящие по ветру”.

— По чему летящие? — округлил Сашка глаза.

— По ветру, — покачала я головой и сделала Сашке лицо, мол, понимать надо ситуацию и повременить с глупыми вопросами. Но две девушки его неожиданно озадачили.