Татьяна Полякова - Овечка в волчьей шкуре

— Внизу село, я хотела бы поговорить с местными.

— Зачем?

— Андрей, все, что случилось со мной, случилось здесь. Возможно, кто-то…

— Аня, это опасно…

— Вряд ли. Меня никто не узнает. Просто не сможет. У нас с собой ужин, два одеяла, а в горах ночью в самом деле опасно.

— А машина?

— Ее можно отогнать в село…

— Местные решат, что мы чокнутые… Ну хорошо. Я спрячу машину.

— Да. Иди.

— А ты?

— Я подожду здесь. — Он замер возле двери.

— Мне не хочется оставлять тебя одну.

— Я похожу по дому. Мне это очень нужно. А тебе много времени не потребуется, правда?

— Я вернусь через несколько минут. Ты в самом деле хочешь остаться одна?

— Да. Иди, не беспокойся.

Он ушел, а я сидела на подоконнике, водила пальцем по разбитой раме и неожиданно для самой себя сказала громко:

— Здравствуй, папа. А ночью он пришел ко мне, я видела его так отчетливо, точно вовсе не сон мне снился, а отец в самом деле вернулся в этот дом как ни в чем не бывало. Он стоял в дверях, смотрел на меня и грустно улыбался, а я звала его и плакала, зная, что не смогу коснуться его, потому что его нет в живых.

«Вот видишь, как бывает, дочка, — вздохнул он, и я кивнула. — Не ту жизнь я выбрал для тебя». «Да, папа. Но я все равно люблю тебя». «Ты хорошая дочь, я всегда это знал». — Он повернулся с намерением уйти, я закричала в отчаянии, потому что поняла: мне никогда больше не увидеть его…

Андрей тряс меня за плечо, повторяя испуганно:

— Аня, Аня, проснись, пожалуйста, Аня… — Я открыла глаза и в самом деле проснулась. — Господи, как ты меня напугала. Опять кошмары?

— Я видела отца, — с трудом смогла ответить я, вместе с болью ощущая странное удовлетворение. Я больше не была человеком без прошлого, я знала, кто я, и была уверена в том, что если что-то не вспомню сейчас, то смогу вспомнить завтра.

Мы сидели на кровати, обнявшись, привалившись к стене с потрескавшейся штукатуркой, и я, положив голову на плечо Андрея, тихо плакала, а он гладил мои волосы и повторял:

— Все будет хорошо.

Утром, часов в восемь, мы спустились в село, оно казалось вымершим. Только две собаки, тощие и грязные, встретили нас отчаянным лаем. Услышав их, на крыльце ближайшего дома появился мужчина в наброшенном на плечи ватнике, настороженно посмотрел на нас.

Мы громко поздоровались, подходя к его калитке. Мужчина на крыльце, приглядываясь к Андрею, кашлянул и ответил:

— Доброе утро.

— Извините, — заговорила я, боясь, что мужчина скроется в доме и задать свои вопросы я не успею. — Я ищу свою сестру. Она пропала тринадцать месяцев назад. — Мужчина кивнул, точно соглашаясь, а я продолжила:

— Мне сказали, её видели вон в том доме. Среднего роста, темные волосы, светлые глаза.

— Тринадцать месяцев, — сказал он, пожимая плечами. — Да тут каждый день кто-то пропадает. В поселке десять жилых домов осталось, остальные пустуют. Люди боятся здесь жить. А вы тринадцать месяцев…

— Может быть, кто-то из местных видел мою сестру?

— Говорите, в том доме? — Он нахмурился, вроде бы о чем-то размышляя. — Дом лет пятнадцать пустует.

— Как же так? Один знакомый точно видел мою сестру. Она поехала навестить своего парня, он служил здесь, и пропала.

— Не знаю. Дом построил один художник. Места у нас красивые, сами видите. Жил подолгу, картины рисовал. Вроде бы сам из Москвы, говорили, очень известный человек. А когда здесь порядка не стало, ездить перестал. Да и кому это в голову придет?

— Он продал дом?

— Не знаю. Еще год назад там иногда горели огни, люди видели, кто-то приезжал на машинах. Может, друзья этого художника, а может, он в самом деле дом продал… Когда, вы говорите, вашу сестру здесь видели?

— В мае прошлого года. Одиннадцатого числа.

— Одиннадцатого? — Дядька вдруг улыбнулся. — У моей дочки день рождения одиннадцатого. А ведь точно, в тот раз был кто-то в доме. А потом — ни души. У соседки коза пропала, она к тому дому ходила, говорит, двери настежь, пол зачем-то вскрыли, все разбито… Особых богатств там не было, кому понадобилось?

— Может, мальчишки?

— Нет, — усмехнулся он, покачав головой. — А весной боевики пришли, как раз возле дома шел бой… Мало чего от него осталось.

— Может, вы что-то слышали той ночью, когда здесь была моя сестра? Крики, выстрелы?

— Ничего не слышал… Цемент у меня пропал, вот это точно помню. Хотел дом отремонтировать, купил цемент, вон там под навесом оставил, а утром вышел — нет цемента.

— Кому мог понадобиться цемент? — насторожилась я.