Татьяна Полякова - Список донжуанов

Мы вошли в кухню. Я в полном недоумении, которое могло сравниться лишь с недоумением Олега, дядя Жора и морячок с выражением крайнего недовольства на лицах.

— Привет, — вдруг, раздвинув рот до ушей, сказал морячок, нарушая молчание. Улыбка, кстати, вышла у него пакостной, а приветствие каким-то издевательским.

— Здравствуйте, — со второй попытки смог произнести Олег, косясь на меня.

Я по-прежнему ничего не понимала и даже не пыталась понять, но уже злилась на Бойко, который по неведомой причине нас одурачил.

— Вздумал шутки шутить? — с печалью спросил дядя Жора.

Олег охнул, затем принялся ерзать на стуле. Чувствовал он себя явно не в своей тарелке, что тоже сбивало с толка, как и реплика дяди Жоры.

— Я… я… в чем, собственно, дело? — промычал Олег.

— Марья где? — поинтересовался Витя и, чтобы ускорить мыслительный процесс у недавнего друга, ткнул его кулаком в живот. Олег взвизгнул, ткнулся носом в стол, обхватив живот руками, и, кажется, заплакал.

— Отрежь ему ухо, — совершенно серьезно сказал дядя Жора и даже нож протянул — тот, что лежал на столе. Судя по крошкам, им недавно резали хлеб. — У нас нет времени на болтовню.

Витя взял нож, а я сделала шаг с намерением вмешаться, уж очень натурально они все разыграли. По крайней мере, Олег, как и я, поверил, поднял голову и торопливо заявил:

— В подполе.

— А подпол где? — нахмурился Витя.

Олег ткнул пальцем в пол возле русской печки, и мы увидели лаз с металлическим колечком крышке.

— Проверь, — кивнул дядя Жора, не сводя глаз с Олега. Морячок подошел, потянул люк и заглянул вниз, я тут же подскочила и позвала:

— Марья!

В ответ ни звука, и темень внизу — хоть глаз выколи.

— Свет-то здесь есть? — спросил морячок. Свет был, лампочка вспыхнула, осветив большой подпол с подпорками из кирпича. Возле одной из них сидела Марья. Рот ее залеплен скотчем, по этой причине она невнятно мычала, а глаза таращила более обыкновенного.

Помимо того, что она была привязана веревкой к подпорке, ей еще руки и ноги связали, так что положение ее иначе, как бедственным, не назовешь. Морячок присвистнул, а я бросилась к Марье и первым делом сдернула скотч. Марья даже не взвизгнула, хотя я-то знала, как болезненна сия процедура.

— Вот христопродавец, — вместо этого заявила она. — Кому верить на этом свете?

— Ты кого имеешь в виду? — не поняла я.

Морячок подскочил с ножом и очень ловко разрезал все веревки. Марья попыталась встать и первым делом ткнулась лбом о поперечную балку; я крикнула: «Осторожно», но опоздала.

Стоять здесь в полный рост было нельзя, приходилось сгибаться в три погибели, и мы поспешили покинуть подпол. Марья шла с трудом, потому что конечности у нее затекли, она несколько часов находилась со связанными руками и ногами, но это не помешало ей наброситься на Олега. Сначала она заехала ему кулаком в нос, как обычно забыв про заповеди, а потом ухватила сковородку, но боевой порыв пресек дядя Жора. Он водворил сковородку на место, а Марья в досаде плюнула. Тут я жалобно сказала:

— Я ничего не понимаю.

А Марья ответила:

— Чего не понять? Иуда он. Самый что ни на есть Иуда, похуже нашего Сереги будет, царство ему небесное.

— Давай по порядку, — видя, что я продолжав хлопать глазами, предложил дядя Жора.

— Звоню я вчера этому мерзавцу, — начала Марья. — Вы все уехали, а мне тоска зеленая, дай, думаю, узнаю, как дела у Олега. А он мне: надо срочно встретиться. Я думала в больницу ехать, он мне: за больницей следят, но я постараюсь уйти незаметно. Совершенно мне мозги запудрил. Я хотела тебе позвонить, а он: опасно, ее телефон, возможно, прослушивают. Я со всех ног понеслась на проспект Гагарина, где он ждать его велел. Прибегает этот гад и опять мне по ушам ездит: вроде есть человек, который знает, кто Серегу убил. С ним встретиться надо, но Олег один ехать боится, а никому рассказывать о встрече мужик не велел. Вот какой гад, Олег, я имею в виду, совершенно меня запутал. Взяли такси, пять раз пересаживались, следы заметали, пока не приехали в Красное. Входим в дом, мне и в ум не пришло, что это порождение ехиднино что-то замыслил, ведь он на нашей стороне. Стал меня чаем поить, сидим, пьем, мужика ждем. Видно, он какую-то дрянь мне подсунул, я еще подумала, что это чай такой противный, и вдруг бац — и я в отключке. А в себя пришла связанная. Перепугалась до смерти, а главное, ничего не понимаю, чуть с катушек не съехала. Ведь это уму непостижимо. Уж не знала, что и решить! Может, думаю, маньяк какой, начнет меня на куски резать… Где туалет? — неожиданно заорала она.