Татьяна Полякова - Список донжуанов

— Тебя домой? — спросил он хмуро.

— Ага, — кашлянула я. К тому моменту я уже переселилась в бабушкину квартиру. Оказалось, Сергей знал об этом.

— Ты что, меня совсем не любишь? — спросил он несколько не к месту.

Я его не любила. Совсем. Сказать правду — равносильно признать свою вину. В самом деле, зачем замуж шла, голову человеку морочила? Скажите на милость, какая женщина признает себя виноватой? Поэтому я решила придерживаться прежней версии: измена мужа и невозможность ее простить.

— У нас с тобой разные взгляды на совместную жизнь, — вздохнула я. — Мне никогда не понять, как можно любить кого-то и обманывать его. Не понять, и все.

— Хорошо, понять ты не можешь, — вздохнул муж, — а простить?

Вышло это у него очень трогательно. В самом деле казалось, что мое прощение для него очень важно, возможно, в тот момент он и сам в это верил. Мне было жаль его, так жаль, что плакать хотелось, но я подумала, что если дам волю своим чувствам, то завтра вновь начну готовить борщ и вышивать крестом, а главное, всю жизнь проживу с человеком, которого не люблю.

Это подействовало. Я собралась с силами и ответила:

— У меня не получится. Ты зарабатываешь деньги и живешь так, как считаешь правильным, и в самом деле не видишь во всем этом ничего плохого, а для меня это предательство. И тут уж, как говорится, ничего не поделаешь.

Мы как раз подъехали к моему дому, и это позволило мне спешно ретироваться.

Прошел еще месяц, и Сергей вновь возник в моей жизни. Позвонил, спросил разрешения заехать и явился через десять минут после этого. Я надеялась, что глупые мысли о совместной жизни он оставил и пришел поговорить о разводе. Не тут-то было. Надо сказать, выглядел он скверно, не то чтобы больным, а скорее каким-то потерянным и даже жалким, что уж вовсе никуда не годилось.

Я напоила его чаем и спросила о делах. Он проигнорировал вопрос, взглянул на меня с печалью и вздохнул:

— Ладно, ты доказала, что отлично можешь жить без меня. И без моих денег тоже. Я все понял. И осознал. Возвращайся, хватит дурака валять. У меня из рук все валится, тоска такая… Хочешь работать — работай, и вообще… все эти бабы… ты же понимаешь, просто такой стиль жизни, я даже не думал… я тебе клянусь, больше никогда… поедем домой…

Ух ты, господи, что же делать-то? Постную мину — это во-первых, во-вторых, надо придумать что-то жалостливое. Как назло, ничего подходящего на ум не шло.

— У нас не получится, — испуганно произнесла я. — Мы просто теряем время.

Тут Сергей уставился на меня сначала с печалью, потом с душевной болью, а потом со злостью и изрек:

— Ты меня никогда не любила. Никогда. И только рада от меня избавиться. Скажите, какая проницательность.

— Вот и пошли меня к черту, — разозлилась я. — На свете полно женщин, которые варят борщ лучше, и любят вышивать крестиком.

— Знаешь, кто ты? — перешел он на зловещий шепот. — Ты дрянь, лживая, хитрая дрянь.

— Ну и ладно, — кивнула я. — Раз тебе так удобней… Разведись со мной.

— У тебя кто-то есть? Я ведь все равно узнаю. Я ему башку оторву.

— Ради бога, только у меня никого нет. Давай разведемся.

И тут муж повел себя совсем не как джентльмен, сунул мне под нос кукиш и сообщил:

— Вот тебе, а не развод. Я тебя в психушку отправлю, я тебя… Не хочешь жить со мной, готовь себя в монахини.

— Будем надеяться, что тебе это когда-нибудь надоест и ты оставишь меня в покое. На худой конец, я могу уехать из этого города.

Он зажмурился, собираясь с силами, и вот тогда-то выпалил:

— Я тебя убью.

— За это в тюрьму сажают, — напомнила я. — Скажи на милость, что тебе там делать?

Он стремительно покинул мою квартиру, хлопнув дверью.

— Ерунда, — сказала мама, выслушав мой рассказ. — Твой отец раз двадцать грозил мне тем же. И что?

— Папа хотел тебя убить? — насторожилась я, это как-то не вязалось с обликом родителя, который мама успела создать за долгие годы. — За что?

— Ах, дорогая, все мужчины сумасшедшие и всегда найдут повод сморозить глупость. Не обращай внимания. Он успокоится и даст тебе развод. Куда ему деться?

Однако супруг не только не успокоился, он начал военные действия. В понедельник я пришла на работу, и тут же Элька, подруга и шеф по совместительству, вызвала меня к себе.

— Мона, — сказала она. Не помню, чтобы хоть одна душа потрудилась называть меня полным именем, Элька так даже не пыталась, — я думаю, тебе есть смысл отправиться в отпуск.

— Какой отпуск? — не поняла я. — Я работаю всего два месяца.