Татьяна Полякова: Ставка на слабость

— Я что-то не пойму, — сказал Толик.

— И я, — пришлось встрять мне.

— Мент он, — торжественно заявил Денис.

— Эка невидаль, — фыркнула Люська, — я это с первой ночи знаю.

— С какой ночи?

— С той самой, когда твой братец меня с бандюгами оставил, козел паршивый. Урок ему на будущее.

— Блеск, — сказал Денис. — И ты молчала.

— А кто меня спрашивал? Кругом одни командиры, крутые, аж кишки сводит, женщине слова вставить не дадут. Опять же, кому Толик мешал? Компанейский парень, с ним веселее. И с вами спокойнее.

— Белая горячка, — сказал Денис громко. — Мозгов у тебя нет совсем.

— Есть у меня мозги, — обиделась Люська. — Чего б ему тогда без штанов сидеть.

Все немного поразмышляли над этим, и тут Равиль спросил:

— Так что тебе нужно, мент?

— Ты мне нужен, Джафар, — усмехнулся Толик, разом приобретя черты агента 007, — ведь ты Джафар?

Равиль лучисто улыбнулся:

— Попробуй убедить меня в этом.

Все опять заволновались, все, кроме меня. Однако Равиль очень быстро прекратил волнения, напомнив, что наши деньги в лице Балашова все еще гуляют. Толика связали, заклеили рот пластырем, завернули в одеяло и сунули в шкаф. После чего мы покинули гостиницу на двух автомобилях: Люська с Равилем, я с Денисом. Возле гостиницы «Москва» к нам присоединился Серега. Еще по дороге выяснилось, что Балашов не терялся, данная сказочка нужна была для того, чтобы ввести Толика в заблуждение. Я хотела пройтись по поводу убогости чужой фантазии, но передумала. Денис вышел из машины, а Равиль спросил:

— Справитесь?

Братья Уваровы кивнули и скрылись за резными дверями, мне было предложено пересесть к Люське и Равилю, что я и сделала. Мы закурили, очень быстро из гостиницы появились братья, между ними шел невысокий упитанный мужчина с темной шевелюрой и бородой. Выглядел он каким-то нерадостным. Они погрузились в «БМВ», тронулись с места, мы пристроились за ними. Куда бы Серега ни держал путь, он точно знал, куда. Через несколько минут мы спустились к железной дороге. Ряды старых двухэтажных домов грустно смотрели на нас выбитыми окнами: квартал шел под снос. Мы въехали во двор дома, обнесенного ветхим забором, и остановились. Серега с Денисом выволокли Балашова и спустились в подвал. Когда там появились мы, тот сидел на колченогом стуле со связанными за спиной руками. К моему удивлению, Равиль все время держался в тени, проще говоря, встал в углу, где его не было видно, партию вел Денис.

Балашов был смертельно напуган: лицо совершенно белое, затравленный, мятущийся взгляд.

— Ребята, ребята, — просил он, облизывая губы.

— Ребята, — передразнила Люська. — Гад, жулик, я тебе сейчас покажу «ребята».

Мне было любопытно посмотреть, как Люська начнет выкручиваться.

Для начала она закатала рукава, грозно наступая на Балашова. Мужики решили дать слово женщине.

— Знаешь, что я с тобой сделаю? — полюбопытствовала Люська. — К примеру, яйца отрежу, хочешь? Балашов жалобно взирал на мужиков.

— Ребята, давайте поговорим по-хорошему, ребята. Не надо ничего этого, я и так готов, вот ей-богу.

— Деньги где? — рявкнула Люська.

При слове «деньги» Балашов испытал явное облегчение, он даже порозовел.

— Деньги? Да я скажу, господи, скажу.

— Хорош причитать. Где?

— В гараже, в кооперативе «Север», семнадцатая линия, пятьдесят шестое место. Под верстаком «дипломат», в робу завернут. Ключи у меня в кармане. Возьмите, там деньги.

— Какие? — опешила Люська. — То есть все?

— Все, ей-богу, все. Отпустите, ребята, а? Забирайте, забирайте все, только отпустите.

— Чего ж ты ведешь себя плохо? — почесала Люська в затылке. — Деньги чужие заграбастал, хорошо ли это?

— Плохо.

— Скажи еще: «Больше не буду», и я тебя отпущу, — подал голос Денис, — если соврал, с живого шкуру сниму и солью посыплю.

— Клянусь, правда. Клянусь. Отпустите, ребята, а? Пожалуйста, у меня жена, дети. А?

— Вот ведь врет, зараза, — покачала головой Люська.

— Не расписан я с ней, но как жена она мне, честно. Отпустите.

— Чего делать с ним? — спросил Серега. — С собой потащим?

— Еще чего, — возразил Денис. — Таня, залепи ему рот пластырем. Не скоро его здесь найдут. А мы и вернуться можем.

Балашов не сопротивлялся и был как будто рад. Мы вышли к машинам, и тут Равиль сказал:

— Черт, ключи оставил, — и вернулся. Через десять секунд я сказала:

— Платок потеряла. — Денис кивнул, и я пошла за Равилем. Шла я очень осторожно, а потому довольно медленно, когда я заглянула в дверной проем, пластырь на губах Балашова отсутствовал, а сам он был бледен до зелени, глаза округлились, а губы смешно дрожали.