Татьяна Полякова - Строптивая мишень

— Не знали, с кем имеют дело. С рукой что?

— Как будто ничего страшного…

Я замолчала, вдруг ощутив слабость и головокружение. Видно, крови все — таки потеряла много и теперь за это расплачивалась. Кажется, я задремала, а когда открыла глаза, обнаружила, что из города мы выехали и свернули с объездной дороги на проселочную. По обеим сторонам за деревьями прятались дачи. Некоторые выглядели очень внушительно, другие терялись в зелени. Впереди виднелось озеро с маленькой пристанью и десятком лодок. Рай для дачников. Мы проехали по песчаной дорож ке и затормозили возле железных ворот. Алексей вышел из машины и исчез в густых зарослях акации. Вскоре ворота бесшумно открылись, а он появился и снова сел за руль. Мы въехали во двор симпатичной одноэтажной дачки с большой верандой. Буйно разросшийся хмель целиком покрывал стену. Лучшего места для госпиталя и придумать невозможно, Я повернулась к Пашке с намерением сказать что-нибудь остроумное и бодрое и поперхнулась. Ах ты, черт! Дверь открылась, и я сказала:

— Он умер.

Алексей застыл, глядя в лицо Соловья, потом пощупал артерию на шее и кивнул. Вытащил его из машины и понес на веранду — Я поплелась следом. Пашку положили на диване, я сняла со стола скатерти, прикрыла его и спросила тихо:

— Ванная здесь есть?

— По коридору направо.

В ванной висела аптечка. Я нашла стрептоцид, тщательно промыла рану и, как могла, наложила повязку. Слабость давала себя знать, но в общем я чувствовала себя не так уж плохо. На данную минуту оставалась одна большая проблема: Алексей. Я заторопилась в кухню.

Он сидел за столам в компании с пол-литровой бутылкой водки и чашкой. Смотрел куда-то в сторону и что-то там видел.

— Закусить нечем? — задала я вопрос.

— Не знаю, — ответил он, поднимая чашку.

— Алеша, ты алкоголик? — осторожно спросила я.

Он поперхнулся, закашлял, а отдышавшись, рявкнул:

— Ты что, спятила?

— Не злись, ладно? Я просто чтоб знать.

— Ты, Наташка, чокнутая, ей-Богу. Разве ж такое под руку говорят? У меня сегодня двоих друзей убили…

— Я же просто спросила…

— Ты сама подумай, для меня стакан водки, что слону дробина!

— Да не заводись ты, — миролюбиво предложила я.

Мы помолчали. Он было взял чашку, но потом отставил в сторону и на меня покосился.

— Ты пей, пей, — попросила я.

— Нет уж, спасибо. Не хочется.

— Злишься?

— Нет.

— Что делать будем?

— У меня работа срочная образовалась.

— Я с тобой.

— Незачем. О даче никто не знает. Здесь ты в безопасности.

— Какая безопасность, Алеша? — вздохнула я и уставилась на свои кроссовки. — Не оставляй меня, пожалуйста…

— Уезжать тебе надо, — сказал он.

— Да некуда мне уезжать — Я лучше с тобой.

— Куда со мной?

— Не знаю. Все равно. Много я одна набегаю? У тебя друзья, квартиры, гранаты, и то раз в день непременно на неприятности нарываемся. А то и два… С Пашкой что делать будем?

— В город повезем.

— У него есть кто?

— Есть. Мать, брат…

Я разревелась, по-дурацки шмыгая носом и размазывая слезы.

— Как стемнеет, поеду, — мягко сказал Алексей. — А пока давай-ка я твою руку посмотрю.

Я стянула кофту. Повязка ослабла, кровь все еще сочилась. Алексей принес бинтов из ванной, осмотрел рану и покачал головой.

— Дырка приличная. Надо бы зашить.

— Ты же говорил, нельзя в больницу… — Тут до меня дошло, и я нахмурилась; — Это что, иголкой с ниткой? Нет уж. Я не Рэмбо. К. тому же, если верить твоим про гнозам, долго я не протяну, так что глупо особенно о руке беспокоиться.

— Не болтай ерунды. С такими способностями ты доживешь лет до ста.

— Хорошо бы, — кивнула я. — Как у тебя голова?

— До того, как по ней железкой двинули, было лучше.

— Я есть хочу.

— Потерпи. Поеду в город, что-нибудь прихвачу.

Часов в двенадцать он стал собираться.

— Я с тобой, — поднялась я с кресла, с трудом извлекая себя из дремы.

— Ложись спать. За час обернусь.

— Нет, лучше вместе. Ночь, менты тормознут. Если женщину увидят, меньше цепляться будут,

Алексей подумал и кивнул. Тело Пашки он перенес в машину и уложил в багажник. В кабине чем-то пахло, я не сразу поняла, что кровью. Сиденье и пол Алексей вытер, но запах остался. Я открыла окно, глядя, как медленно открываются ворота.

Если кто-то и интересовал милицию этой ночью, то уж точно не мы. Напряжение понемногу спало, и я решилась спросить:

— Алеша, вот Пашка тебе говорил, что Серого ты тронуть не можешь…

— Ну…