Татьяна Полякова - У прокурора век недолог

— Ради бога, — кивнула Люба. — Пойдем. Кстати, я ведь устроилась на место этой Никольской. Уволили ее год назад, но уже при мне она несколько раз приходила сюда, приносила какие-то материалы. Ужасно неприятная женщина, такое впечатление, что она не в себе, рассказывала совершенно нелепые истории, к примеру, что за ней следят.

— Следят? — переспросила я, сбиваясь с шага.

— Да. Бред алкоголички. — Люба уверенно шла по коридору, и мне пришлось догонять ее чуть ли не бегом.

— А кто, по ее мнению, следил за ней?

— Господи, Алка, о чем ты говоришь? Да она на человека-то не была похожа. — Люба дождалась, когда я подойду вплотную, и зашептала на ухо:

— Говорили, что она пьет, но боюсь, там было кое-что похуже. Как-то я ее встретила, жара страшная, а она в кофте с длинными рукавами, рядом с ней парень, в свитере, по виду совершенно ненормальный. Она вдруг бросилась от него, он схватил ее за шиворот, она вывернулась, кофта осталась у парня, а я увидела ее руки: у нее вместо вен сплошной синяк.

— Ты хочешь сказать, что она была наркоманкой?

— Я не присутствовала при том, как она кололась, если ты об этом, — нахмурилась Люба. — Но если б ты имела счастье видеть то, что видела я… в общем, если это не наркота, тогда я папа римский. Должна тебя разочаровать, сенсации ты в ее статьях не обнаружишь. Журналист она посредственный, старая дева, которая считает, что мир настроен против нее. Вот и весь секрет.

Через некоторое время я смогла убедиться в правоте ее слов: в статьях не было ничего сенсационного Первая даже не была статьей, скорее заметкой. Общие рассуждения о доверчивости граждан и о мошенниках всех рангов, сетования, что русская православная церковь никак не препятствует тому, что всякие сомнительные общества, секты и тому подобное растут как грибы. Через неделю появилась еще одна статья, в ней к прежним сетованиям добавилось описание собрания “любителей”, описание язвительное и даже злое. С чувством разочарования я прочитала последнюю строчку и задумалась.

— Ну что? — заглянув через минуту в комнату, спросила Люба.

— Ничего, — пожала я плечами.

— Вот-вот. Я тебя предупреждала.

— Можно узнать адрес этой Натальи? — все-таки поинтересовалась я.

— Господи, да зачем тебе?

— Я хочу с ней поговорить. Видишь ли, у меня, после того как я наведалась в это “общество”, тоже возникло чувство, что за мной следят.

— Шутишь? — Теперь Люба выглядела встревоженной.

— Нет, к сожалению. Адрес раздобудешь?

— Конечно.

Ольга все еще стояла возле окна, поджидая меня.

— Не знаю, как вчера, — сказала она насмешливо, — а сегодня за нами никто не следит. Конечно, я не Штирлиц, однако все глаза проглядела и хоть бы что подозрительное.

— Идем, — позвала я, — надо прокатиться по одному адресу.

По дороге я рассказала Ольге все, что узнала о Никольской от Любы, и передала содержание статей.

— Ну и что? — выслушав меня, спросила Ольга. — Тебе не кажется, что мы тратим время впустую? Если Акимова зарезала мужа, менты в конце концов докопаются. А при чем здесь эта церковь?

— Общество, — поправила я.

— Хорошо. Общество. При чем, скажи на милость?

— Не знаю, — честно ответила я. — Вчера я здорово испугалась, потому что решила, что за мной следят, а я не люблю пугаться.

— И по этой причине мы носимся по городу, вместо того чтобы превратить твою квартиру в нормальное человеческое жилище.

— Ты сама вызвалась, — напомнила я.

— Так я и не спорю. В твоей квартире обнаружили труп. Ты говоришь, что за тобой следят. Естественно, я почувствовала беспокойство.

— Улица Гагарина — это где-то рядом с цирком? — спросила я.

— Сразу за площадью. Смею напомнить, беседовать с наркоманами то еще занятие и стоит больших нервов. Может, плюнем и поедем окна мыть?

— Будешь ворчать, высажу на первой остановке.

Улицу Гагарина мы нашли без труда, дом номер пять был двухэтажным, из красного кирпича с симпатичным двориком. Мы вошли в единственный подъезд и оказались в полной темноте.

— Восьмая квартира наверху, — сказала Ольга, и мы чуть ли не ощупью поднялись на второй этаж. Здесь падал свет от окна. Мы позвонили в дверь с цифрой “восемь”.

Нам открыла женщина лет сорока пяти, высокая, стройная, с короткой стрижкой и внимательным взглядом, одетая в элегантный костюм молочного цвета. Ее облик настолько не вязался с рассказами о наркоманке, что в первое мгновение я растерялась.

— Вам кого? — спросила женщина.