Рашид Кешоков - По следам карабаира. Кольцо старого шейха

На что, собственно, намекала Акулина Устиновна? Что могло быть в саквояже?.. В нем позванивало, когда Жунид шел в свой вагон после ареста Пруткова… А какое ему, в общем, дело до этого?..

Клавдия Дорофеевна за завтраком расспрашивала о родных, об учебе в Москве… Шукаев обычно бывал немногословен, не стал особенно распространяться о себе и на этот раз… Отец был батраком, табунщиком. Маленьким Жунид помогал ему пасти табуны князей Куденетовых.

В полусне перед ним всплывали отрывочные картины давнего и недавнего прошлого…

До сих пор судьба улыбалась Жуниду Шукаеву. Выросший в простой крестьянской семье, он рано постиг весь мудрый смысл кабардинской пословицы: «Ум человеку, крылья птице даны, чтоб вечно ввысь стремиться». Сколько помнил себя, он всегда добивался чего-то. Девятилетним мальчишкой пошел к отцу в подпаски. Мать не уставала твердить, что он еще мал, а жизнь в поле сурова. Но он все-таки настоял на своем. В первый раз вернулся с пастбищ загорелым и не по возрасту возмужавшим… Самым большим наслаждением для него стало с этих пор скакать по степи, хотя бы и без седла, на спине одного из княжеских скакунов, стройных и быстрых, как ветер. Иногда приходили другие мальчишки аула и, если поблизости не было княжеских слуг, усевшись на коней, носились по полю с гиканьем и криками, играя в старинную кабардинскую игру с шапкой. Одна из бараньих папах все время переходила из рук в руки, и тот, кто, отняв ее, удерживал у себя до конца игры, считался самым сильным и ловким джигитом…

Помнит он и Кургоко Куденетова, всегда мрачного и заносчивого. Князь не появлялся среди пастухов и других крестьян в добром состоянии духа. И все знали: если пожаловал пши [2] Пиш — князь (каб.). Кургоко, у многих после его посещения останутся на плечах или на лице следы плетеной нагайки…

Просвистела княжеская нагайка однажды и за спиной маленького Жунида. Хвост ее больно впился ему между лопаток. За что? Он не помнит. Да князь и не искал повода, чтоб ударить. Он мог сделать это просто так, для острастки…

…А потом в горские аулы стали приходить вести одна другой диковиннее и невероятнее: что русские рабочие сбросили своего царя и хотят прогнать всех богатеев, таких же жадных и злых, как Кургоко Куденетов, что нет на свете никакого аллаха, а значит, и не мог он установить на земле закона, когда один владеет всем, а другой ничем и, стало быть, землю надо разделить между бедняками поровну.

По аулам и селениям звучали новые непонятные, но красивые слова «революция», «социализм», «большевик» «интернационал».

И еще одно слово с детства запомнил Жунид. Это было имя «Ленин» Непривычное для слуха кабардинского подростка, оно казалось добрым, надежным и притягательным Впервые он услышал его, когда жандармы застрелили возле мечети чужого человека Как говорили, он бежал из тюрьмы, — его посадили якобы за то, что он дрался за правду Непонятно все это было Жуниду Одно только он понял: раз человек умер с именем Ленина на устах, значит большой и мудрый этот Ленин За плохих не умирают Говорили еще, что погибший был большевиком.

И с тех пор Жунид задался целью узнать побольше о большевиках и о Ленине.

Ему удалось это сделать. В двадцатом году двенадцатилетний парнишка уже помогал красным партизанам, боровшимся за Советскую власть в Кабардино-Балкарии.

Потом учился в начальной школе. Было это нелегко. Руки, привыкшие к грубой работе, не слушались, карандаш выскальзывал из негнущихся пальцев, а на бумаге получались невообразимые каракули. Но он был упрям.

И еще одно мешало ему. Привыкнув, как все табунщики, спать подряд целые сутки, а затем подолгу не смыкать глаз, карауля лошадей по ночам, он никак не мог научиться вставать вовремя и вечно опаздывал. Часто приходилось ему наверстывать упущенное. Так было и на рабфаке. И только в школе милиции Жунид, наконец, покончил с опозданиями и пропусками после нескольких нарядов вне очереди Однако по-прежнему умел в случае необходимости бодрствовать две-три ночи подряд, а освободившись, — спать, не подавая признаков жизни, часов по двадцать…

Долго не могла привыкнуть к этой его странности и жена. Зулета. Почти два года они не виделись.

Наконец мысли смешались, и Жунид заснул..

Не разбудили его и приглушенные голоса в соседней комнате. Между супругами шел разговор:

— Впервые вижу оперуполномоченного, который в состоянии проспать и обед, и ужин… — Это голос хозяина дома. — Неважное приобретение для угрозыска, ну и соня.