Виктор Банев - Череп императора

Анжелика не обращала на все происходящее никакого внимания.

— Ну что с тобой, милый, — все тем же заботливым тоном проворковала она. — Чего молчишь?

— А что здесь можно сказать? — пожал плечами я.

Наверное, всего этого было для меня одного слишком много. Я ловил себя на ощущении, что ни выстрелы, ни брызги крови на стенах больше не производят на меня никакого впечатления. Подумаешь — раскрошившаяся, как переспелый арбуз, человеческая голова…

— Ты все-таки ранен? — нахмурилась Анжелика. Ну ни дать ни взять школьница, склонившаяся над подбитым чибисом.

— Слушай, не лезла бы ты ко мне. Ты лучше вот приятелей своих пожалей. А еще лучше — забирай свой чертов Шань-бао и рули отседова.

— Стогов, что все-таки случилось? Вчера ты со мной разговаривал совсем по-другому.

— Ага. Вспомнила — вчера!.. Ты не находишь, что ситуация немного изменилась? У меня дома, конечно, не прибрано, но зато и ничьи мозги по стенам не размазаны… А потом — вчера я еще не знал, кто ты на самом деле.

— Да? Интересно было бы послушать. — Она выпрямилась и достала из кармана сигареты. — И кто же я на самом деле?

— Дай сигарету, — сказал я. Прикурил, выпустил дым, глянул на нее. Нет, все-таки она потрясающе красивая женщина.

— Так кто же я по-твоему? — повторила она.

— Ты? Ты Ирина Ляпунова, — сказал я, — аспирантка профессора Толкунова. Ныне покойного…

По опыту предыдущей беседы я знал, что застать ее врасплох — занятие безнадежное, и все-таки надеялся, что она хотя бы вздрогнет или изменится в лице. Зря надеялся, она даже не моргнула глазом.

— Это ты написала книжку «Загадки Джи-ламы», — продолжал я. — Кстати, неплохо написала, — дерзай, ты талантлива, не зарывай талант в землю, радуй читателя новыми творениями… Хотя… Помнится, в прошлом году во время исследовательской экспедиции в Тибет ты у нас вроде как погибла. Сорвалась со скалы и — вдребезги… Так что писать теперь вряд ли сможешь. Какая грустная история, как молода и талантлива ты была! — Я выдохнул дым, посмотрел, как он тает в воздухе, и добавил: — Хотя честно сказать, для покойницы с почти двухлетним стажем сохранилась ты неплохо…

— Ну, допустим, это действительно так, — пожала плечами она. — Что это меняет?

— Да ничего не меняет. Просто я терпеть не могу, когда мне врут.

— Почему сразу «врут»? Я что, когда-нибудь отрицала, что писала эту книгу? Или ты спросил меня, была ли я в Тибете, а я ответила, что нет? Ты не спрашивал, я со своей биографией к тебе не лезла, вот и все.

— Серьезно? Это, по-твоему, все? А старичка профессора кто обманул? Ты и обманула. Разбила его сердце своей гибелью. Что скажешь, зомби? Ты ведь обманула всех. Своего Ли, профессора, Диму, меня — да и Дэна тоже обманешь, только он об этом, наверное, еще не знает.

— С чего ты взял, что я когда-нибудь тебя обманывала? — помолчав, сказала она.

— Как это — с чего взял? Ты спала у меня в квартире, ты пила со мной кофе, а сама в этот момент выпытывала, что, черт возьми, мне известно об этом камне. Ты спала со мной! А после этого просто взяла и привела сюда целую банду головорезов. И этих — бойцов невидимого фронта. Это, по-твоему, не обман? Да ты предала даже тех, ради кого предала меня. Не веришь? Разбуди Диму, поинтересуйся!

— Я никогда не обманывала тебя в том, что касается наших личных отношений, — совершенно спокойно сказала она.

— А у нас таковые имеются? Интересно было бы послушать, что ты говорила всем этим… покойничкам… Ты не заметила странной закономерности? Все, у кого возникают личные отношения с тобой, очень быстро становятся трупами.

— Зачем же все валить на девушку? — сказал, появляясь из-за Анжеликиной спины, Дэн. Говорил он опять без малейших следов мяукающего китайского акцента. — Все эти люди обязаны свой смертью не Ирине, а исключительно мне.

Он стоял, а я по-прежнему сидел, и от этого смотрел он на меня сверху вниз. Маленький, уверенный в себе, воспринимающий убийство как ежедневную работу — тяжелую, конечно, но ведь должен кто-то делать и ее? Я посмотрел на его руки, сложенные на прикладе автомата. Руки были ухоженные, чистые, с хорошим маникюром. В отличие от моих — разбитых, окровавленных, грязных. Мерзкий тип.

— Добрый вечер, дорогой консул, — кивнул я. — Извините, что не встаю. Наверное, это вопреки этикету, но поверьте, у меня сегодня был на редкость тяжелый день.

— Что вы, что вы! — улыбнулся он. — Сидите, конечно, долго я вас все равно не задержу. Я хотел сказать: несмотря на то что всех этих людей убил я, об этом никто не узнает.