Эд Макбейн - Крах игрушечного королевства

Я ненавижу смотреть на женщин в тюремной одежде.

Эта одежда отнимает у них все человеческое даже в большей степени, чем у мужчин. Сегодня, в среду утром, Лэйни Камминс была одета в бесформенный синий халат. Над нагрудным карманом наличествовала надпись: «Калузская окружная тюрьма». Белые носочки, черные туфли без каблуков. Ни помады, ни теней. Викторианское кольцо в форме колечка изъяли — для пущей сохранности. Из всего имущества Лэйни позволили оставить при себе лишь очки. Все прочее, сейчас надетое на ней, — включая нижнее белье, — принадлежало округу. Создавалось впечатление, что у нее отобрали даже ее загар — при резком свете флюоресцентных ламп Лэйни выглядела бледной и какой-то поникшей. Она меня не вызывала, но все же я пришел, и, похоже, ее это обрадовало.

— Я думаю, тебе может понадобиться помощь хорошего адвоката, специализирующегося на уголовных делах, — сказал я.

— Я хочу, чтобы меня представлял ты, — сказала Лэйни.

— Я бы тебе не советовал.

— Почему?

— Я проиграл единственное дело об убийстве, за которое взялся.

— Я никого не убивала!

— Надеюсь. Но…

— И меня вполне устраивает, как ты взялся за дело об авторских правах.

Я посмотрел на нее.

— Лэйни, нарушение авторских прав и убийство — это две большие разницы. Тебя обвиняют в убийстве первой степени, а по законам штата Флорида…

— Я никого не убивала!

— …за это полагается смертная казнь.

— Да, они мне сказали.

— Кто они?

— Детективы, которые меня арестовали.

— Когда это было?

— Когда они привезли меня в нижний город. Перед началом допроса.

— Они сообщили тебе перед этим твои права?

— Да, наверное.

— Они сказали, что ты имеешь право вызвать адвоката?

— Да. Но мне не пришло в голову, что это действительно нужно. Все было так нелепо. Я думала, что все сразу же прояснится. У меня никогда не было пистолета. Это был вовсе не мой пистолет. Я пробыла на яхте не больше…

— Ты была на яхте?!

— Да.

— Прошлой ночью?

— Да. Но совсем недолго.

— Недолго — это сколько?

— Где-то с полчаса. Не больше. Я не убивала Бретта. Я даже не знала, что он умер, пока ко мне не заявились полицейские и не арестовали меня. Мэттью, я хочу, чтобы меня защищал человек, которого я знаю, и которому могу доверять. Я хочу, чтобы это был ты, Мэттью. Пожалуйста, помоги мне. Я не убивала Бретта Толанда.

Я еще раз посмотрел на Лэйни. Ее правый глаз снова повело в сторону. Мне уже не в первый раз подумалось, что этот своенравный глаз вызывает какую-то особую симпатию и сочувствие.

— Если я возьмусь представлять тебя… — начал я.

— Да, пожалуйста! Помоги мне, Мэттью.

— …то мне хотелось бы, чтобы кто-нибудь из моих сотрудников принял участие в судебном разбирательстве.

— Поступай, как считаешь нужным.

Я кивнул.

— Скажи мне еще раз — это ты убила Бретта?

— Я не убивала.

Я снова кивнул.

— Твое предварительное слушание назначено на одиннадцать, — сказал я и посмотрел на часы. — У нас остается еще час. Расскажи мне, что произошло на яхте.

Должен заметить, я искренне верил, что Лэйни совершает ошибку.

Надо признать, что я неплохо умею собирать факты. Я сам себе напоминаю бульдога, который вынюхивает добычу, вцепляется ей в глотку и трясет, пока та не завизжит. Но мне кажется, что мой образ мышления не годится для расследования дела об убийстве. Я вовсе не скромничаю. Просто я считаю, что это не мой профиль. Бенни Уэйс, который считается лучшим из адвокатов по ведению уголовных дел в Калузе — а может, и во всей Флориде, — как-то сказал мне, что никогда не спрашивает у человека, обвиняемого в убийстве, действительно ли он совершил это преступление.

— Меня не волнует, виновен ли клиент, — сказал Бенни. — Единственное, что меня интересует, это как снять с него обвинение.

Потому я рассказываю ему, чем располагает противная сторона — или думает, что располагает, — и мы вместе разрабатываем план атаки. Ты заметил, Мэттью, — я не сказал: «защиты». Все, что меня интересует, — это атака, безжалостная атака на силы, вознамерившиеся лишить моего клиента его конституционного права на свободу — вне зависимости от того, совершал ли он преступление, или нет.

Ну, насколько я понимаю, каноны профессиональной этики все же существуют, и оные каноны дают адвокату право — но не обязанность, — браться за защиту вне зависимости от того, считает он своего клиента виновным или нет. В противном случае невиновный человек мог бы не получить должной защиты, и вся наша судебная система вылетела бы в трубу, прихватив с собой суд присяжных.