Леонид Влодавец - Против лома нет приема

А потом Таран ощутил затылком, что Аня на него смотрит. Хотя затылок, как известно, у нормальных людей, к каким относился и Юрка, по идее, ощущает что-либо, только когда к нему прикасаются. Но Таран прямо-таки физически ощутил какое-то легкое щекотание на своей стриженой башке. Хотя точно знал, что дотянуться до него Аня не могла и даже подуть Юрке в затылок, как это иногда делала, балуясь, Надька Веретенникова, госпожа Петерсон была не в состоянии.

Возможно, Таран счел бы свои ощущения чистой воды бзиком. Если б Аня, скажем, повернулась на другой бок и, перестав щекотать взглядом Юркин затылок, начала ровно дышать, то он, наверно, все же заснул бы. Однако все пошло по-иному.

Дело в том, что ровного дыхания у Ани что-то не получалось. И вообще она отчего-то никак не могла найти удобного положения. Таран в ту сторону не глядел, да и если б повернул голову, тоже вряд ли что сумел бы рассмотреть. В комнате стояла густая темень, ни через дверь, ни через окна, выходившие на густые кроны деревьев — и к тому же плотно зашторенные! — света в комнату не поступало. Однако уши — тоже неплохой информатор. Уж во всяком случае, нескольких шумно-глубоких вдохов Ани они не смогли не услышать.

Таран был уже не новичок в таких делах. Его личная Надька такие вдохи-выдохи делала только в тех случаях, когда ей очень и очень хотелось. Сначала Таран еще не очень соображал, даже пугался, что у нее сердечко прихватило или астма началась, но постепенно разобрался и уже после первого такого вздоха, долетевшего до ушей, приходил в готовность номер один. Конечно, на приснопамятную систему, вроде бы начавшую успокаиваться, Анины вздохи подействовали, как команда «подъем!».

Конечно, Юрка вполне понимал, что Надька — это Надька, а Аня — это Аня. То есть если он четко знал, что Надька жаждет именно его, то насчет Ани он не мог быть точно уверен. У Ани, насколько ему известно, имелся Гена. Она вполне могла по нему соскучиться, тем более что он, видишь ли, весь в учебу погрузился, а свою девушку подзабыл. Таран теперь точно знал, что в девушек тоже надо регулярно погружаться, причем даже тогда, когда этого не очень хочется. Он ведь иногда уставал от Надьки, но, когда понимал, что та мается, находил силушку и превозмогал усталость.

Вся эта логика строилась на разумном уровне. Однако возбуждение в Юркином организме уже начало этот самый разум пережимать. И в голове забродили всякие противные мыслишки, что вообще-то Аня может хотеть и не конкретно Гену, а, так сказать, мужика вообще. А потому-де ежели Та(ран слезет со своей кровати и переберется к Ане, то она его не прогонит…

Ясное дело, Юркина совесть взялась шипеть и ворчать. Мол, ну и паскуда же ты. Таран! Как ты потом в глаза Надюхе будешь глядеть, а? Вспомни, падла, что она себя с пятого класса блюла ради тебя, гаденыша, и к себе допустила сразу после откровенных шлюх Дашки и Шурки, которых за весь без мале-го год совместной жизни ни разу не помянула, не говоря уже о том, чтоб попрекнуть тебя ими! Вспомни, что она тебе Алешку родила, немало помучившись! Ведь она же, бедняжка, столько раз за тебя переживала и сейчас небось ждет не дождется, когда ты вернешься. И зимой ждала, волновалась, в госпиталь на сохранение угодила из-за этого. А ты? Тогда, зимой, за малым делом не изменил… Полина эта, будь она неладна, почти совратила. Если б не кошка Муська со своими когтями, которую ты невзначай потревожил, то польстился бы на эту подстилку московскую, не гнушаясь тем, что ее за сутки до того на той самой «нехорошей даче» Паваротти с .Форафоном поимели. И на Гальку жирную не без вожделения пялился, запросто мог бы за нее ухватиться, если б время позволило. Да что там эти! Ведь иной раз на Милку — «королеву воинов» глядишь и сожалеешь, что так и не трахнул… В общем, гад ты, Таран, и змей подколодный по жизни!

Совесть на пару минут взяла верх. Устыдившись, Таран даже подумал о том, а не призвать ли на помощь верную подругу отрочества — «Дуню Кулакову»? Конечно, он от нее уже здорово отвык и испытал бы от такого дела жуткий стыд. Но уж лучше так, чем подлецом себя чувствовать…

Однако Таран сообразил, что при неспящей красавице это мероприятие может выглядеть весьма и весьма некультурно. Даже в темноте. Ведь кое-какой шорох от этого дела произойдет, а Аня после этого будет на него глядеть как на психа. Странно, но Юрку вдруг это дело стало очень тревожить — как Аня на него посмотрит! Хотя, казалось бы, если все пойдет путем, то уже завтра Таран отправится домой к Надьке догуливать свой прерванный отпуск, а «фрекен Петерсон» — в ту контору, где ей обеспечат жизнь, свободу и стремление к счастью. Во всяком случае, обещают. Может, спровадят ее в Штаты, где, говорят, по дешевке скупают наших спецов в компьютерном программировании, а может, и здесь, неподалеку, найдут местечко, где она будет для кого-то через Интернет деньги тырить… Таран, как известно, точно не знал, зачем Аня понадобилась крутым людям, и делал свои предположения.