Леонид Влодавец - Против лома нет приема

— Это уже все? — опять зевнул Николай. — А то уже немного на мексиканский сериал похоже стало. Там тоже все детей воруют или им предсказывают чего-нибудь… Между прочим, второй час ночи уже. Бай-бай пора, а не сказки слушать!

— Не перебивай, а? — раздраженно произнес Магомад. — Это все не совсем сказки, понимаешь? Я тоже не верил раньше, смеялся, а теперь совсем по-другому это вижу… С сегодняшнего дня.

— Я, по-моему, догадываюсь, куда ты клонишь, — произнес Вася. — Не иначе, к тому, что эта Полина — тоже из потомства Ушурмы?

— Догадливый! — мрачно похвалил Магомад.

— И что, у ней эта самая сила проявляется? — скептически хмыкнул Коля. Каким местом, интересно?

— Вот этим! — Магомад сердито постучал пальцем по седому виску. — Мы здесь глотки рвем, друг друга в подставах подозреваем, провалы в памяти чувствуем, но не понимаем, откуда взялось, а все это — от нее! Она нас всех загипнотизировала, понимаешь? Тебя, меня, Васю, Тарана, может быть, Суслика тоже… Понял?

— Извини, Магомад, — приложил руку к сердцу Коля, — но я ни хрена в это не верю. Есть всякие пройдохи, которые мозги пудрят дуракам и бабки на этом делают, есть телевизионщики и писаки, которые за раскрутку и рекламу с них бакшиш имеют.

— Это не тот случай, дорогой, — возразил Магомад. — Если ты внимательно покопаешься в своих мозгах, то найдешь два или три поступка, которые ты сделал неизвестно почему. Может быть, и Коля тоже. Я у себя уже больше нашел. И то, что мне показалось, будто мы вчера днем встречались, ту же природу имеет.

— Ладно, — сказал Коля, — в своей памяти каждый пусть сам копается. Допустим, я тебе поверил даже насчет того, что Полина — экстрасенс и всем нам голову заморочила. Но почему ты думаешь, что она — потомок Ушурмы? У нее что, на лбу написано?

— Нарчу! — вместо ответа позвал Магомад. Когда телохранитель появился, Хасаныч приказал:

— Позови Патимат. Пусть принесет папку. Она знает какую.

Патимат, позевывая и закрывая рот уголком платка, принесла с собой потертую коленкоровую папку для бумаг, изготовленную еще в бывшем СССР и завязанную с трех сторон замусоленными тесемками.

— Спасибо, — поблагодарил дядя племянницу, — иди, потом скажу, когда забрать.

— Это что, архив имама Шамиля? — ухмыльнулся Вася.

— Это то, что я собрал, — уклончиво произнес Магомад. — Коллекция. Правда, тут одни ксерокопии. Мой старший брат Али когда-то хотел историю нашего рода написать, чтоб все помнили не по памяти, а по написанному. Очень умный был, но больной, рано умер от инфаркта, в шестьдесят лет. В доме отца не одна такая папка осталась, десяток, а то и больше. Вот там все эти легенды-предания записаны, которые я рассказывал. Конечно, и сотой части не рассказал, в голову не вмещается. Но брат не только то, что деды-бабки говорили, записал. Он и архивы смотрел, и книги, и газеты, и письма всякие. Я тоже все читал, интересно было. Но больше всего заело, когда я прочитал, как казаки внучку Ушурмы украли. Ведь выходит, что они не только ее увезли, но и эту самую силу из нашего рода похитили!

— Погоди, ваш-то род тут каким боком? — перебил Вася. — Вы ж из другого района вроде бы?

— Как каким? Дочь первой Мадины в наш аул замуж выдали. А ее муж, которого змея укусила, был младшим братом моего прапрапра… — не помню, сколько раз «пра-« надо говорить! — деда! Сила Ушурмы в наш род пришла, а казаки сперли!

— И ты ее решил разыскать? — ухмыльнулся Коля.

— Ну, не сразу, конечно! — покачал головой Магомад. — Пока молодой был, я в это не верил. Тогда я даже в Аллаха плохо верил. Это теперь, ближе к старости, заинтересовался. Когда уже брат умер и тех, кто ему рассказывал, тоже не стало.

— Ну, и как же ты искал?

— Долго рассказывать, слушай. Но кое-что узнал. Оказывается, казаки внучку Ушурмы привезли в Грозный. Тогда это еще не чеченский город был, а русская крепость, поэтому ее Грозная называли. Там ее у казаков выкупил один поляк, которого за восстание против царя сдали в солдаты. Потом его в бою убили, а внучка Ушурмы еще за несколько лет до этого при родах умерла…

— И опять, конечно, дочку родила?

— Правильно догадался, слушай. Так вот, поляк этот, его Константином звали, кажется, когда погибал, спас офицера русского. У него даже фамилию помню: Муравьев Евгений.

— Декабрист, что ли? — наморщил лоб Коля, у которого в башке по случайности задержались кое-какие сведения из того, что он двадцать лет назад изучал в восьмом классе.

— Этого не знаю. Зато знаю точно, что этот офицер, Муравьев, на правнучке Ушурмы женился и христианкой ее сделал. Так вот: ее окрестили…— Магомад выдержал интригующую паузу: — …Полиной Константиновной!