Леонид Влодавец - Без шума и пыли

Жуть, обуявшая Вредлинского в этот момент, была настолько сильной , что он почти полностью отключился от внешнего мира и даже не обратил внимания на то, что со стороны боковых «трибун» слышится характерный негромкий шум — там появилась публика.

Еще раз прозвучал гонг, и Вредлинский услышал торжественный голос Манулова:

— Высокочтимое братство! Высший совет магистров по воле провидения, содержавшейся в священной цитате, в полном соответствии с древлеустановленными обычаями и традициями «Русского Гамлета», рассмотрел на совещании своем обращение сего господина, находящегося в центре зала. В вышеупомянутом обращении он выразил смиренное желание вступить в братство и предоставить судьбу свою в руки провидения святого великого мученика Гамлета Российского. При свершении ритуала провидение назвало сего новопосвящаемого возможным кандидатом на звание хранителя священного барабана. Однако при зачтении вслух священной цитаты новопосвящаемый дважды останавливался и лишь с третьего раза сумел прочитать ее так, как подобает. По рассуждению братьев-магистров, это обстоятельство свидетельствует, что новопосвящаемый подвержен воздействию астральных сил тьмы и не в полной мере соответствует высоким требованиям, предъявляемым к действительным членам братства. Поэтому высший совет магистров предлагает высокочтимому братству принять данного новопосвящаемого кандидатом в действительные члены братства с правом пройти дополнительный ритуал через два дня, на следующем заседании братства. Есть ли несогласные с оглашенным вердиктом?

— Есть вопрос, — послышался незнакомый голос, — какова была последняя фраза в священной цитате?

— «Читал у Аликс, потом принял участие в игре в прятки в темном свитском вагоне», — отозвался голос Манулова.

— Браво! — вскричало сразу несколько молодых голосов, а затем по залу раскатился смех.

— Вот как вы угодили братству своим судьбоносным выбором, господин новопосвящаемый! — Манулов тоже ухмыльнулся и пошутил:

— Сейчас мы по телефону закажем отдельный вагон и прокатимся до Первопрестольной в электричке. Поступим так, как предписал нам наш великий покровитель!

Смех усилился, повергнув Вредлинского в удивление. У него опять появилось ощущение, что все это «масонское сборище» есть розыгрыш, точнее, хорошо поставленная клоунада, где роль «белого клоуна» — меланхолика Пьеро, которого колотят палкой, лупят по щекам и угощают пинками, — принадлежит ему, а роль «рыжего» — нахала-зубоскала Арлекина, который издевается над Пьеро для потехи почтеннейшей публики, — энергично, с фантазией и импровизацией играет Манулов.

— Итак, — разом остановил смех магистр-председатель, — к порядку, дорогие братья. Я спрашивал, возражает ли кто-нибудь против вердикта высшего совета братства? Если через минуту никто не выскажет несогласия, решение магистров будет считаться утвержденным.

На некоторое время в зале воцарилась гробовая тишина Потом Манулов торжественно возгласил:

— Минута истекла. Решение вступило в силу! Поздравляй! вас, новопосвященный брат, и желаю успеха послезавтра, 10 октября, на дополнительном ритуале. Пока же позвольте вам вручить серебряный перстень кандидата в действительные члены . клуба «Русский Гамлет». Надеюсь, что уже десятого числа, по воле провидения, вы смените его на золотой перстень действительного члена. Вручаю вам также фартук вольного каменщика и голубую маску. Всецело надеюсь, что послезавтра буду иметь честь вручить вам ритуальную шпагу с золотым эфесом, присвоенную действительным членам клуба.

Под аплодисменты братства Манулов — как он спустился с возвышения, Эмиль Владиславович опять не смог заметить — надел на средний палец левой руки Вредлинского увесистый перстень. Затем он опоясал чресла кандидата в действительные члены голубым полукруглым фартуком со звездочками и прямо поверх капюшона надел ему на голову еще и маску. После этого Вредлинский полностью перестал что-либо видеть и лишь подчинялся «братьям»-конвоирам, которые под руки вывели его из зала.

На сей раз они обращались с ним заметно почтительней, но повели не к проходу, ведущему в неработающий туалет, а куда-то вправо по ответвлению коридора, о котором Вредлинский до сих пор не догадывался. Вскоре под ногами ощутились ступеньки, и Эмиль Владиславович понял, что его ведут вверх по узкой винтовой лестнице. Когда лестница кончилась, его еще немного провели по коридору, провели через какую-то дверь и относительно бережно усадили в мягкое кожаное кресло. После этого Вредлинский перестал ощущать лапы конвоиров на своих локтях, а еще через несколько секунд послышался щелчок дверного замка, и тут же зажегся свет. Вредлинский, немного помедлив, рискнул снять маску и капюшон.