Леонид Влодавец - Без шума и пыли

Отсюда следовал весьма неутешительный вывод: его, Манулова, сцапали бандиты. Этим в принципе начхать на все международные скандалы, на права человека и прочие условности. Захотят — будут бить и пытать, захотят — убьют и не поморщатся.

Мозг Манулова начал со скоростью компьютера перебирать все скользкие места в своих отношениях с международной мафией. Нет, он по всем понятиям, даже по китайско-гонконгским, ничего выходящего за рамки дозволенного не сделал. А уж здешним браткам и вовсе никак не задолжал. Может, дикие залетные, которые толком не знают, кого захватили? Но как им удалось это сделать?

Павел Николаевич изо всех сил напряг память, но ничего, кроме указателя поворота на Минское шоссе и фантастических видений из кошмарного сна, оттуда не выплыло. Неужели он не запомнил момент нападения? Да и в том, что нападение могло произойти на МКАД, да еще не поздней и темной ночью, а утром, когда уже светло и по Кольцевой едет лавина из множества машин, Манулов сильно сомневался. Впрочем, даже если б дело происходило в темном и непроезжем переулке, захватить Манулова живьем было бы очень сложно. Он ведь не поскупился на бронирование машины и стекол, которые, как он лично убедился, выдерживали даже обстрел из «АКМ» калибра 7,62, а легкие пули от русского «АКС-74» калибра 5,45 или американской «М-16А2» калибра 5,56 и вовсе были ему как слону дробина. Конечно, если б по «мерсу» ударили из гранатомета, то броня не помогла бы, но тогда Манулов вряд ли сумел бы проснуться, а если б и проснулся, то скорее всего с ожогами третьей степени и множественными ранениями от расплавленных осколков металла. Ну а если б бандиты просто прижали «мерс» к бордюру и наставили пушки, то негры-бодигарды Манулова, вооруженные мощными «береттами», непременно доставили бы им массу неприятностей. Стреляли охранники прекрасно.

Конечно, Манулов не был бы Мануловым, если б напрочь исключил возможность предательства. Такой вариант сразу мог объяснить многое. Если предположить, что некие люди смогли подкупить и секретаря, и охранников, и шофера, то они могли усыпить своего шефа каким-либо медленно действующим снадобьем — например, подсыпав его в кофе, который Павел Николаевич пил утром перед поездкой, — а затем привезти его, сонного, так сказать, «заказчикам».

Однако для того, чтоб подготовить такой заговор, требовались время и очень большие деньги. По крайней мере такие, которые могли компенсировать всем спутникам Манулова потерю столь высокооплачиваемой работы. Кроме того, секретарь и шофер были россиянами, нанятыми здесь, на месте, а телохранители американцами, привезенными аж из Калифорнии. Негры говорили только по-английски, а шофер — только по-русски. Конечно, при посредничестве секретаря, знавшего оба языка, они могли бы как-то сговориться, но это требовало бы длительной подготовки. Ее невозможно было бы осуществить за одну ночь, а до 23.30 никто, даже сам Манулов не знал, что предстоит поездка в Штаты.

И потом, что собирались делать заговорщики после «продажи» хозяина? Лететь в Нью-Йорк по билетам, заказанным Мануловым? Такое можно предположить, правда, только в отношении секретаря и охранников. У первого имелась многоразовая американская виза, у вторых — паспорта с «иглом» на корочке. Шофер не смог бы полететь по билету и паспорту Манулова, ибо его рожа и отдаленно не была похожа на хозяйскую, а пограничники в Шереметьеве хлеб даром не едят. О том, что у этого парня нет даже российского загранпаспорта, Манулов был уверен на сто процентов. Но даже если чисто теоретически допустить, что эти вопросы были решены за одну ночь, пока Павел Николаевич мирно почивал и в ус не дул, то действия гипотетических заговорщиков выглядели до ужаса наивно.

Ведь они же прекрасно знали, что босса будут встречать. А раз так, то их появление в аэропорту Кеннеди без Манулова не пройдет незамеченным. У них потребуют объяснений и вряд ли поверят байке, будто «мистер Пол» пошел в самолетный туалет и провалился в очко. Наименьшее, что им будет грозить после этого, — официальное преследование по закону и лет 20 тюрьмы за соучастие в киднеппинге. Однако если окажется, что люди, вытребовавшие Манулова в Нью-Йорк, будут не заинтересованы в широкой огласке, то все четверо после интенсивного допроса с применением любых средств, развязывающих языки, окажутся на дне Гудзона в бочках с цементом или вообще растворятся в серной кислоте.

Поверить в то, что все четверо «заговорщиков» рассчитывали остаться в России или махнуть в какую-нибудь третью страну, Манулов тоже не мог. Если в отношении секретаря и шофера он еще допускал такой вариант, то телохранители вряд ли поступились бы американским гражданством ради сиюминутной выгоды. К тому же все четверо прекрасно понимали, что за Манулова с ними рано или поздно рассчитаются в любом районе земного шара.