Андрей Воронин - Комбат. За личное мужество

— Кто это был?! — возбужденно поинтересовалась Серафима Карловна. — И что им было нужно?

— Кто ж их знает, — покачал головой Титовец. — Форма и маски у них старые, будто какой-то военный склад грабанули.

— Они что-то искали, — догадалась Серафима Карловна.

Рублев посмотрел на растоптанных на полу мыльных солдатиков.

Титовец перехватил взгляд Рублева и, понизив голос, сообщил:

— Я вспомнил, где я видел точно таких солдатиков.

Рублев, оглянувшись на Серафиму Карловну, которая не то проверяла, работает ли ее мобильник, не то пыталась кому-то дозвониться, поспешил отвести Василия подальше.

— Это было в госпитале. Помнишь, я там с месяц валялся после ранения, — продолжил Титовец.

Рублев кивнул.

— Да, так вот там у нас была медсестричка Поля. За ней многие пытались ухаживать. А один боец, его, кажется, Костей звали, подарил ей точно таких же вырезанных из мыла солдатиков. Она их взяла и сказала: «Павлику своему отнесу. Ему понравится». Так мы все узнали, что у Поли есть сын Павлик. Что потом было, я не знаю. Выписался.

— Но Марусе этих мыльных солдатиков вроде как подарил Санек.

— Да-да, Санек! Маруся сама мне хвасталась! — опять встряла в разговор Серафима Карловна.

Но тут в квартиру вбежали врачи и полицейские, которых, очевидно, привез водитель, пытавшийся догнать микроавтобус с фальшивыми спецназовцами. «Вездесущая Серафима» тут же поспешила к ним.

Рублев и Титовец, который все чаще поглядывал на часы, не сговариваясь, покинули квартиру.

Когда муж, не предупредив, в очередной раз куда-то смылся, Лиза Малиновская подумала о том, что лучшее, что она от него получила, это фамилию.

«Лиза Малиновская», конечно же, звучало более благозвучно, чем «Лиза Рубинштейн». Хотя отчим, который подарил им с матерью не только более чем безбедную жизнь, но и свою, уже увековеченную в верхних строках «Форбса» фамилию, даже немного обиделся, когда Лиза, которую он баловал, как родную дочь, выйдя замуж, поспешила перейти на фамилию своего избранника — молодого сотрудника его дочерней фирмы. Но приданое, которое отчим дал приемной дочери, от этого не уменьшилось. Загородный дом, две машины, солидный счет в банке позволяли молодым жить, не думая о завтрашнем дне. Господин Рубинштейн, который начинал в лихие девяностые с обычных, простейших «купи-продай» операций, считал, что зять должен работать, и отдал ему в управление ту самую дочернюю фирму, в которой тот работал. Александр Малиновский по образованию был программистом и среди коллег считался одним из самых продвинутых специалистов. Но если как программист Малиновский шел от успеха к успеху, то как организатор и руководитель он оказался беспомощным. К тому же его бывшие сослуживцы, преимущественно представительницы слабого пола, всякий раз старались напомнить ему о том, благодаря чему он стал над ними начальником.

Самым же неприятным для Лизы было то, что на светских раутах ее бывшие подруги, девушки из высшего общества, откровенно смеялись над Малиновским, особенно когда он напивался, в чем, очевидно, сказывалась дурная наследственность: его мать, как он сам признался ей еще перед свадьбой, была алкоголичкой. Воспитывали его бабушка и тетя, но при этом Малиновский окончил математическую школу, получил прекрасное университетское образование. И если бы не случайное знакомство с Лизой, очаровательной, яркой блондинкой модельной внешности, с огромными голубыми глазами, вполне возможно, он бы уже давно укатил за границу, где компьютерщики его уровня ценились на вес золота.

Лиза ко времени их знакомства тоже получила блестящее образование: она окончила МГИМО, владела несколькими языками и даже интереса ради поработала на одной из принадлежащих отчиму фирм переводчицей. Малиновский приехал как-то устанавливать новые программы на ее домашний компьютер, потом они случайно встретились в одном из ночных клубов, и понеслось. Лиза с детства привыкла к тому, что ей всегда покупали все, что она хотела. Александр Малиновский, красивый, умный, обходительный, а главное, как ей показалось, абсолютно равнодушный к ее положению в обществе и богатству, стал для нее не то новой игрушкой, не то непреодолимой страстью. Так или иначе, Лиза очень скоро почувствовала, что жить без него не может.

Свадьба, медовый месяц, переезд в новый дом… Лиза была влюблена и старалась не обращать внимания на неприятие ее избранника матерью и отчимом, насмешки подруг. А Малиновский чем дальше, тем больше комплексовал. Ведь его хозяин, а теперь еще и тесть неустанно давал ему понять, что терпит молодого человека лишь из-за Лизы, которой тот недостоин.