Альберт Байкалов - Армия воров

— Ксива переспала со Стасовым, — как само собой разумеющееся ответила Лада.

— Точно? — оторопело сказал Егин и тут же удивил своей проницательностью: — А я-то думаю, что это они после возвращения из Читы такие угрюмые ходят! И это все?

— Мало? — удивилась Лада.

— Знаешь, сейчас любое изменение настроения коллег, которому не можешь дать объяснения, настораживает, — признался он. — Главное, все молчат!

— А ты что хотел, чтобы Жанна посыпала себе голову пеплом?

— Нет, конечно, — Егин пожал плечами. — Просто как-то надо информировать… На фоне всей этой борьбы с коррупцией, мало ли что может прийти в голову?

— Ты, никак, уже намылился за кордон свалить? — Она пристально посмотрела собеседнику в глаза.

— Я сваливать никуда не собираюсь. — Егин перевел взгляд на окно. — Не вырос еще тот человек, который мне что-то предъявить может…

— Ой ли! — прищурилась Лада. — Сплюнь.

— Значит, ложная тревога. — Он встал.

— Значит, ложная, — подтвердила молодая женщина, размышляя, как бы он сейчас вел себя, расскажи она ему о проколе Ксивы и Стасова.

Собственно говоря, если даже представить самое невероятное развитие событий, Егина это наверняка не коснется. Все дела с недвижимостью замыкаются на Ладу. А она пока имеет самого надежного покровителя и делает все, чтобы он был от нее в восторге. С другой стороны, выстроенная ею схема гарантировала, что в случае чего отвечать за все будет Жанна.

Лада посмотрела на часы. До обеда оставалась еще уйма времени. Собственно говоря, уйти с так называемой работы она могла в любое удобное для нее время. Просто пищу принимала строго по часам и только ту, которую ей на каждый день рекомендовали диетологи. Однако теперь у нее появилось еще одно увлечение, которому она с удовольствием предавалась и которое включила в свой распорядок дня, как фитнес, шопинг, посещение светских раутов и прочие обязательные мероприятия. Гена был идеальным любовником. Однако в квартире они больше не встречались. В городе была масса шикарных гостиниц, в стоимость номеров которых входила и анонимность.

— Куда? — Усевшись за руль, Гена посмотрел в зеркало заднего вида.

— Странный вопрос. — Лада слегка подалась вперед, протянула между сиденьями руку и провела пальчиками по его щеке.

— Понял, — трогая машину с места, кивнул водитель.

«Интересно, что он обо мне думает? — Неожиданная мысль заставила ее украдкой посмотреть на отражение лица Геннадия. — Считает богатой шлюхой, которая не знает, как провести время?»

Постепенно мысли снова вернулись к разговору с Егиным. Сама того не замечая, Лада заразилась от него страхом. Директор «Русинки» жил на широкую ногу, словно хотел оторваться за все время своего нищенского существования в войсках, или, наоборот, перед смертью. Ему было за что беспокоиться. Дочь, жена… Может, с одной стороны, хорошо, когда никого нет? С другой стороны, делая карьеру, она как-то незаметно перешла в разряд старых дев. Подруги, с которыми училась в школе и университете, уже проверяют школьные тетрадки своих детей, а она?

Выйдя из машины, Стасов с шумом втянул в себя благоухающий осенью воздух и посмотрел на Тарана:

— Чего кислый такой?

— А чему радоваться? — тусклым голосом спросил помощник, катая носком кроссовки камешек.

— Что-то не нравится мне твое настроение. — Свояк сплюнул себе под ноги. — Небось, жмура спрятали как попало, вот тебя теперь и тянет сюда возвращаться?

— Само по себе возвращение вызовет подозрение…

— У кого? — удивился Свояк.

— Разве нас мало кто видел? — вопросом на вопрос ответил Таран.

— А кто вообще сказал, что мы уезжали? — сделал удивленным лицо Свояк.

— Идет, — тихо сказал Крым.

Свояк проследил за его взглядом. Татьяна шла не спеша, задумчиво глядя себе под ноги. Она словно не видела Свояка и приехавших с ним людей.

— Идет как по Бродвею, — хмыкнул Крым.

— А ты что, там был? — отчего-то разозлился Таран.

Татьяна подошла и встала, молча глядя в глаза Свояку.

— Чего уставилась? — растерялся он.

— Я переспала с ним, — тихо сказала женщина. Была в ее голосе странная обреченность. Татьяна словно переосмыслила свою жизнь и, проведя время в постели с мужчиной, вдруг поняла свою никчемность.

«Стареет», — с сожалением подумал Свояк, увидев на этот раз в глубине ее глаз тоску.

В том, что случилось, не было ничего удивительного. Давая последние наставления, перед тем как женщина уезжала сюда, Свояк требовал, чтобы Татьяна как можно теснее сблизилась с Кораблевым. Зная, как она умеет вести себя с мужчинами, он даже допускал, что этому черту в юбке удастся влюбить в себя Караблева. Однако сейчас, услышав из ее уст нечто вроде признания, Свояк ощутил ревность.