Владимир Колычев - Ледяная месть

— Кто?

— Я.

— Ты?! — шарахнулся от меня парень.

— Менты думают, что я. Я же на этой квартире засветился. Пальчики мои там остались, они на меня по ним и вышли…

— А у них что, твои пальчики были?

— Были. Судимость у меня, четыре года общего режима.

— Ну, я вижу, что ты свой человек, — натянуто улыбнулся Дима и снова наполнил бокалы, на этот раз Настя даже слова не сказала.

— Тоже срок мотал?

— Ага, два года. Но условно. За драку…

— А ты думал, за убийство? — колко спросила Настя. — Думаешь, это Дима Валеру убил?

— Я думаю? Вообще-то, это ты думаешь.

— Я не думаю… Я знаю, что Дима здесь ни при чем.

— А кто при чем?

— А это не к нам. Я же чувствовала… Я знала, что ты не зря к нам сегодня прилепился!

— Я же говорю, что искал тебя. Искал, а найти не мог. Телефон у тебя краденый, машину я твою не видел, номеров ее не знаю…

— Краденый телефон?! — возмутилась Настя. — Кто тебе сказал, что краденый? Я его просто нашла…

— Ну и возвратила бы хозяину, если нашла.

— А кому нужна такая дешевка?

— Тебе же нужна была.

— Не нужна. Я только симку взяла.

— Зачем?

— На всякий случай…

— Всякий случай — это я, да?

— Ну да. Ты же компроматом занимаешься, мог бы и на меня компромат нарыть.

— Зачем?

— Ну, тебе видней…

— Может, ты знала, что Воротникова грохнут?

— Я знала? Не, ну ты совсем съехал! — простонала Настя, хватая от возмущения ртом воздух. — Дима, скажи ему!

— А чего говорить? Тут разбираться надо, — в раздумье мотнул головой парень и пристально посмотрел на меня. — Настя здесь не при делах, я отвечаю. И насчет краденого телефона ты зря. Не могла она телефон украсть. Найти могла, а украсть — нет. И то, что шифровалась она, понять можно. Ты же папарацци, от тебя всего можно ждать…

— Какой, к черту, папарацци? Частный детектив я!

— Да одна фигня…

— Вот и я о том же, — пренебрежительно усмехнулась Настя. — Работа — фигня, а берешь много.

— Ну да, ты же вторую половину гонорара собиралась зажать, — вспомнил я.

— А ты меня шантажировать начал. Вот и скажи, правильно я делала, что шифровалась, или нет?

— Поэтому и на такси ко мне подъезжала?

— Да, поэтому и такси брала.

— Но я не папарацци. И стараюсь работать честно…

— А срок за что мотал?

— Неважно.

— Скрываешь? Значит, что-то нечестное.

— Вором я был. Квартиры выставлял. Тяжелое детство, бетонные игрушки. Теперь вот частным сыском занимаюсь. И частным и честным. Правда, в квартиры не совсем честно порой попадаю, замки взламывать приходится… Мне скрывать нечего. И вы, если вам скрывать нечего, должны мне все рассказать.

— С какого это перепугу мы должны тебе что-то рассказывать?

— А с того, что менты на меня убийство повесили. Если я убийцу не найду, вилы мне…

— Это серьезно, — кивнул Дима. — Но мы не при делах, отвечаю.

— А кто при делах?

— Не знаю.

— Слава, тебе уже пора, — зло зыркнула на меня Настя.

— Куда?

— А тебе что, идти некуда?

— Почему некуда? К ментам пойду. Они не верят, что ты меня нанимала, поэтому не ищут тебя. Но я им адрес твой дам, они приедут, крутить тебя начнут. Тебе это нужно?

Настя задумалась и очень быстро сообразила, что с ментами ей встречаться неохота.

— Но я же ни в чем не виновата.

— Да, но ты заказала слежку за Воротниковым. Ты знала его. И менты очень быстро это выяснят. Наведут справки о твоем прошлом, выйдут на связь с Воротниковым, с его женой, Диму в это болото втянут, Костю вашего…

— И чего ты от нас хочешь?

— Давайте вместе подумаем, кто мог заказать Воротникова.

— А его заказали?

— Ну, по ходу, там заказное убийство. А вы думаете, это не заказ? Может, Воротникова Юра грохнул?

— Юра?

— Ну, Катин муж…

— Понятно, что Катин муж, — кивнул Дима и посмотрел на жену: — А ведь он мог грохнуть Валеру…

— Что ты несешь? — набросилась на него Настя. — Набрался уже? Залил зенки?

— Да нет, нормально все. Мог Юрка Валеру грохнуть… И я мог… Юрку я ни в чем не обвиняю, ик… Убить он мог чисто теоретически… И я мог чисто теоретически… Настя когда-то с Воротом встречалась, я его, козла, терпеть не могу…

— Все сказал? — осуждающе качая головой, с ехидством спросила Настя.

— Ну а че, не было ничего?

— И ты мог бы грохнуть Ворота из-за меня?

— Да запросто!

— А чего не грохнул?

— Кто-то опередил… Правильно Славка говорит, злая ты, ухожу я от тебя…

Дима взял бутылку, бокал, шатаясь, направился к дивану и утонул в его кожаной мякоти. Совсем он окосел, глаза тупо на кончик носа смотрят. В таком состоянии люди, как правило, ничего не соображают, если, конечно, не притворяются невменяемыми.