Сергей Белан - Ресурс Антихриста

— Но ведь в природе есть и другие: умные, культурные, талантливые, предприимчивые… — дочь не без восхищения посмотрела на отца, — ты, например.

Юлий Викентьевич не удержался и ласково провел ладонью по ее голове:

— Ну, обо мне разговор особый. Цель одна, а пути разные. Я не могу позволить подобному быдлу топтать себя. Я не могу допустить, чтобы моя единственная дочь прислуживала этим свиноподобным харям. А умные и образованные сейчас на базаре бананами торгуют. Горько, несправедливо! Поистине мы живем в банановой республике в прямом смысле слова, и если бы здесь не мой бизнес и не могила твоей мамы… Трудно, дочка, трудно!.. Сейчас царькуют те, кто, подтерев задницу моральным кодексом строителя коммунизма, как Иуда, продали свою честь и совесть за тридцать сребреников, а теперь живут на проценты с этих сребреников и насмехаются над теми, кто так жить не может и не хочет.

— Папа, а почему ты вдруг так срочно надумал меня выдать замуж за этого, как его там… Верховцева? — неожиданно сменила тему разговора Анна.

— Аннушка, милая, ты ранишь меня прямо в сердце! — Юлий Викентьевич приложил ладонь к груди. — Ты меня так и не поняла…

— Объясни…

— Да не срочно выдать… Я никогда не возьму такой грех на себя. Никогда не отдам тебя за человека, который тебе не мил. Я хочу тебя срочно познакомить с этим человеком, Он молод, интересен, образован, и, что самое главное, он — НАСТОЯЩИЙ. Вокруг тебя крутится много смазливых мальчиков, которые были бы рады заполучить тебя, но вместе с моими деньгами. Но они тут же вытрут о тебя ноги, если со мной, не дай бог, что-то случится. А этот с прошлого века — не предаст, не бросит в беде. Люди такой породы теперь редки, у них, как у офицеров царской армии: честь дороже жизни. И он не слюнтяй, боец!

— Неужели такие еще остались, не вымерли? — словно рассуждая вслух, спросила сама себя Анна. — Мне казалось, положительных героев теперь можно встретить только в литературе да в старых кинофильмах.

— Раньше их возносили, им воздавали должное, с них брали пример, теперь быть положительным вроде как и неприлично — не поймут, не примут, — задумчиво откликнулся Серебрянский. — Да о чем там говорить, когда все извращено, поставлено с ног на голову, когда твое прошлое, твою историю на государственном уровне втаптывают в грязь и, пританцовывая, над этим глумятся, когда о человеке судят не по уму, а исключительно по умению зарабатывать деньги… — Он внимательно посмотрел на дочь. — То, что я тебе говорю, я не могу сказать тем, с кем мне приходится иметь дело. Им нет, а Верховцеву — да, и он поймет меня правильно. Звучит парадоксально — он хоть и чужой, но свой. А пока я хочу, чтоб вы присмотрелись друг к другу. Попрошу его сопровождать тебя в двухнедельном круизе по Средиземному морю, ну, а не понравится, не приглянется — слова не скажу, решение принимать тебе.

Очередная стриптизерша мотыльком выпорхнула на сцену. Какой-то ценитель обнаженной натуры запихнул ей за полу кимоно сотню баксов, за что был одарен многообещающей улыбкой и фразой: «Сейчас я стриптану только для тебя!»

— Что и требовалось доказать, — тихо засмеявшись, шепнул Юлий Викентьевич на ухо дочери. — Яркая иллюстрация к сказанному…

Перед столом неожиданно, точно в цирке, возник официант, державший в руках большой букет белых цветов в красивой сверкающей обертке.

— Это вам… просили передать, — изящно склонившись, он положил цветы перед Серебрянским.

— Мне?! — удивленно поднял брови тот, полагая, что официант чего-то напутал.

— Вам, именно вам, — учтиво подтвердил официант. — Было сказано — Юлию Викентьевичу лично.

— Вот чудеса!.. — попеременно переводя взгляд то на букет, то на официанта, продолжал недоумевать Серебрянский. — И от кого же это?

— Одна симпатичная особа, — ровным голосом сообщил официант. — Она сидит в том конце зала.

— Странно, очень странно… — пожимая плечами, Серебрянский обвел взглядом присутствующих за столом. — С какой стати и по какому случаю?..

— Пап, а ну признавайся, что за таинственная поклонница сделала тебе такой презент, — шутливо подергала его за рукав Анна. — Ты только посмотри, какие чудесные калы! Они настолько великолепны, что кажутся ненастоящими. Для земных цветов они выглядят просто неправдоподобными.

— Анечка, могу побожиться, я сам ничего не понимаю, — рассеянно рассматривая букет и не зная, что с ним делать, отвечал Юлий Викентьевич.

— Не увиливай, папуля, все равно ты будешь разоблачен…