Сергей Белан - Ресурс Антихриста

— Тут все просто: вы хорошо знаете свое дело, я — свое, — сказал Верховцев.

— Не могу не согласиться, — прикладывая салфетку к губам, отозвался Серебрянский. — Так вот, я закончу свою мысль: тогда на решительные шаги в отношении вас я не пошел, теперь же, как видите, это привело к парадоксальному результату — Оскар Адольфович мертв, а вы живы, а ведь могло быть все наоборот. Просчитать ваши намерения, когда вы вломились в его машину, было ведь нетрудно. Можете поверить мне на слово, ваша затея была обречена, как и вы сами. Шоссе было блокировано с двух сторон, а там, куда вы жаждали попасть, вас уже поджидали. Видно у Оскара сдали нервишки, он сделал глупость и поплатился за это жизнью. Каскадер из него не получился… Жаль…

— И за это его убрали? — словно спрашивая сам себя, вслух вымолвил Олег. — Хотя, что я, собственно, выясняю прописные истины; сейчас уже дети со школьной скамьи знают, что у мафии свои законы. Что значит для нее жизнь одного человека, пусть и мерзавца, если ее ценой можно загнать в угол другого… Для нее люди — фишки, захотел переставил, захотел — снял с игры.

— Мафия… фишки… — какие образы, — снисходительно улыбнулся Юлий Викентьевич. — Мне кажется, мой дорогой, вы сгущаете краски. Оно понятно, нервы, нервы… у всех сейчас нервы. Хочу внести ясность, чтоб вас немного успокоить — Оскар был обречен, при падении он ударился головой о дорожный столб. Но для вас это ровным счетом ничего не меняет. Дэ факто его жизнь оборвала пуля из вашего пистолета.

Верховцев, перед которым стояла наполненная рюмка, взял ее и залпом выпил:

— Да, тут вы меня… конечно… красиво… Придется признать поражение — чему-чему, а этому меня жизнь научила.

— Да ладно вам, Олег Евгеньевич, ничья, чистая ничья, — успокоил его Серебрянский. В голосе его звучали миролюбивые интонации.

— Для меня она приравнивается к поражению, — настойчиво повторил детектив.

— Вашему честолюбию можно позавидовать, — Серебрянский посмотрел на него взглядом, в котором читались и одобрение и любопытство. Он провел ладонью по лицу, словно снимая усталость, и неожиданно спросил: — Олег Евгеньевич, вы, насколько мне известно, мужчина не женатый, так?..

— Так, — с некоторой растерянностью ответил Верховцев, мысленно прикидывая, что может крыться за этим странным вступлением.

— У меня есть к вам одно интересное предложение. Оно, смею заверить, родилось не вдруг, и потому прошу отнестись к нему серьезно…

— Я вас слушаю, — внутренне готовясь к какому-то подвоху, вымолвил Олег.

— Тогда без увертюр. Вы не хотели бы стать моим зятем? Моя дочь… погодите, дайте мне высказаться, — упредил он Верховцева, видя его нетерпеливый жест. — У меня есть дочь, интересная молодая особа, вполне подходящего для вас возраста и очень недурной наружности. Мне нужен умный зять и порядочный, да-да, не сочтите мои слова кощунственными, именно порядочный человек. У вас, Олег Евгеньевич, достаточно много качеств, которые мне импонируют, да и человек вы, на мой взгляд, незаурядный. Поймите мои отцовские чувства — мы, родители живем для детей, если у них все в порядке, то и старость свою мы можем встречать спокойно. Я — вдовец, и в ней вся моя жизнь. Нет, есть еще дело, которым я занимаюсь, но без продолжения оно не имеет смысла.

— А почему я? — с нетерпением перебил его Верховцев, которому происходящее в кабинете начинало казаться пошленьким фарсом, сродни нудным и бесконечным мексиканским телесериалам.

— Охотно отвечу. В таком альянсе я усматриваю два больших плюса: первый — гарантию, что наши общие тайны останутся, как говорится, между нами, и второе — я буду уверен, что фирма и дело попадут в руки достойного человека. Вспомните кадровую политику коммунистов в недалеком прошлом. Зачастую на руководство коллективом назначали человека со стороны. Для пользы дела, потому что свои все были кровно повязаны своими подноготными, а свежая струя вносила оздоровительный эффект. И потом, у меня есть золотое правило: прежде, чем стать врагом умного человека, попытайся сделать его своим союзником. Я предвижу, какой бы вопрос мне задал человек, если б мое предложение ему показалось заманчивым, а потому отвечу на него заранее. Моя дочь мне перечить не станет. Ей нет смысла идти против моей воли — все ее будущее во многом зависит от меня, от моего дела, и она это прекрасно понимает. И если я ей скажу, что так надо, она сделает как надо.

— Звучит убедительно, — отметил Верховцев и с плохо скрываемой иронией поинтересовался: — А какую роль, кроме роли зятя, вы отводите мне в своем проекте?