Евгений Иванов - Волк в овечьей шкуре

Пархоменко еще не до конца понял цепь рассуждений Чернова, но его доводы, относительно первой части преступления показались ему логичными.

— Теперь перейдем к убийству Рубана. — Игорь закинул ногу на ногу и скрестил руки на груди. — В субботу, накануне убийства, Иван Степанович обнаружил пропажу оружия. Он позвонил тебе. Телефонистка слышала ваш разговор и уверяет, что прапорщик был очень взволнован. Я могу предполагать, что он потребовал вернуть оружие на место. Ты, видимо, пообещал ему это сделать, поэтому он не доложил командиру о пропаже. Затем, в поздно вечером в субботу, зная, что его жена и дочь в отъезде, ты пришел к нему, чтобы окончательно решить эту проблему. Я могу только предполагать, что договориться вы не смогли. И это не удивительно, ведь ты уже продал эти гранатометы. И тогда ты перерезал горло своему товарищу. Таким образом, решил проблему раз и навсегда. На скорую руку ты вытер свои отпечатки, где смог, но не учел, что они остались на кухне. Именно там их обнаружили эксперты из милиции.

— А вот тут у тебя промашка вышла, — ехидно улыбнулся Гордиенко, — Мои отпечатки в доме оказались лишь после того, как мы с тобой вместе зашли в его квартиру.

— Я тоже так сначала думал, — ответил Чернов, — но, затем, вспомнил, что, войдя в квартиру, ты следовал по коридору за мной и на кухню не заходил. И свет в комнате зажег только лишь потому, что, уходя ночью после убийства, сам же его выключил, и оставил на выключателе свои пальчики. Ты хотел это убийство инсценировать, как бытовое, надеясь всех ввести в заблуждение, оставив на столе стакан со следами с губной помады. Но и здесь ты ошибся, после серьезного ранения и заболевания, Рубан не мог общаться с женщинами. А след помады на стакане оставила его жена перед отъездом в Киев.

Чернов перевел дыхание и, не отрывая глаз от Гордиенко, продолжил:

— Я бы мог рассказывать еще долго, но буду краток. Мы располагаем серьезными доказательствами, которые указывают на твою причастность к убийству Рубана.

— И какими же? — засмеялся Гордиенко, пытаясь продемонстрировать внешнее спокойствие.

— Во-первых, убийца был левшой, и ты, как оказалось, так же левша. — Чернов посмотрел на него, ожидая реакции, но Гордиенко молчал, — Помнишь, я бросил тебе ключи от машины, а ты их поймал левой рукой?

— Это серьезная улика, — продолжал ерничать капитан.

— Мы с майором Пархоменко в тот день, когда брали твой автомобиль, обнаружили у тебя под сидением на коврике следы крови. Видимо, все же кровь попала тебе на одежду или руки, и ты ее вытер портянкой, которой обычно протирал машину. Именно от нее остался след крови на коврике и обшивке сидения, а затем ты эту тряпку выбросил. Поэтому, когда мы с тобой попали в дождь, ты не протер стекла. Тебе не чем было их протирать.

— Эта, с позволения сказать, улика тоже малоубедительна, — нагло улыбнулся Гордиенко, — Где теперь этот коврик, где теперь обшивка сидения, когда сама машина взлетела на воздух?

— Согласен, — отозвался со своего места Пархоменко, — Она сгорела, но до этого мы, совместно с прокуратурой, ее изъяли. Вот заключение и фотографии. — Он вытащил из папки документы и показал их капитану. — Подбросить вам их не могли. Видимо, когда вы положили портянку под сиденье, кровь на ней была еще свежей и не успела свернуться.

— Следующий момент, — продолжал рассказывать Чернов, — тем ножом, которым ты убил Рубана, чуть позже хотели убить меня. — Он пристально посмотрел на Гордиенко, — Я смог выбить этот нож. Как ни странно, но эксперты из уголовного розыска обнаружили на нем микрочастицы крови, также принадлежащей Рубану. Об этом покушении, я не рассказывал никому, кроме Секерина, однако ты недавно проговорился, что в курсе нападения на меня. Вопрос откуда? А то, что нож принадлежит тебе, так его опознал Ларкин, — стал блефовать Чернов, — ты ведь пообещал тому подарить его на День рождения. А покушался на мою жизнь один из группы тех сирийских студентов, которых сегодня взяли наши коллеги при посадке в поезд. Правда, тот, кто напал на меня, не дожил до этого дня.

Кстати, оба покушения на меня, ты сам и организовал, — Чернов указал пальцем на Гордиенко, — Первый раз ты пригласил меня в кафе, чтобы показать меня иностранцам. Второй раз пытался отравить атропином, когда пили кофе. И оба покушения происходили после того, как я сам тебе рассказывал о результатах своего расследования. В первом случае, это произошло, когда ты узнал, что я интересуюсь Битхамовым. Во втором случае, я умышленно довел тебе информацию, что вышел на след реального убийцы и ты не заставил долго ждать ответных действий.