Тара Мосс - Хит

— Все, расслабься, снимай куртку… — начала Мак.

Но Энди нахмурился.

— Там, в Пирмонте, была перестрелка — знаешь, где раньше находился участок водной полиции, — отрывисто произнес он, и в его голосе прозвучали тревожные нотки. — Извини, но я должен бежать. Только рубашку переодену.

Улыбка померкла на губах Мак, как только она поняла, что ее романтическим планам не суждено сбыться. В груди защемило.

Энди ослабил узел галстука.

— Я весь перемазался, — проговорил он, снимая пиджак, под которым оказалась бледно-голубая рубашка, вся в красно-коричневых пятнах. — Мальчишка погиб, лишился головы, перепрыгивая через забор, когда убегал от Деллера. До сих пор не могу поверить.

— О… — Мак отстранилась от него, осознав, что рубашка, вероятно, испачкана в крови ребенка.

Энди перевел взгляд на рубашку, вспоминая события, которые так взволновали его, и плотно сжал губы.

— Они лишь хотели его допросить.

Только без подробностей, мрачно подумала Мак.

Попятившись назад, Мак удалось незаметно прикрыть ногой дверь в столовую, чтобы Энди не увидел сервированный стол для ужина при свечах. Ей не хотелось этого — во всяком случае, при таких обстоятельствах. К счастью, Энди не заметил ее маневров. В это время он сражался с пуговицами рубашки.

Би-ип.

— Что это? — удивился он.

Звуковой сигнал подала микроволновая печь, возвестившая об окончании времени приготовления блюда. Мак подогревала пасту к ужину. Ей казалось, что она поставила таймер всего на минуту, а может, и на все десять… Должно быть, паста превратилась в резину.

— В чем дело? Я ничего не слышала, — солгала она.

Энди покачал головой:

— Этот дурачок пытался перепрыгнуть через забор и угодил головой в петлю кабеля. Я должен помочь ребятам разрешить ситуацию. Извини, Мак, я ненадолго. Пара часов, не больше.

Плакал наш ужин.

— Да уж, не повезло, — кивнула Мак. — А разве ты еще занимаешься подобными делами? Я имею в виду… Ты ведь уезжаешь в субботу…

— Джимми попросил меня помочь. Я знаю всех ребят и… В общем, ты понимаешь.

Она действительно понимала — как никто другой.

— У тебя найдется минутка, чтобы перекусить? — спросила она, хотя и знала, что ответ будет отрицательным.

Энди выдержал паузу:

— Извини, Мак. Джимми ждет меня на улице. Нам нужно ехать.

Она снова кивнула, вся во власти мрачных мыслей.

— О… черт. — Энди вдруг озарило. — Мак, я виноват, совсем забыл об ужине. Мне следовало позвонить заранее.

Да уж, было бы неплохо.

— Ничего страшного.

— Я вернусь через два часа, не позже. Прости, Мак.

— Все нормально. Никаких проблем. Я понимаю, что это важно, — сказала она.

Энди прошел мимо нее и поднялся по лестнице в спальню, а она все стояла в коридоре, кипя внутри от ярости.

Еще днем она позвонила ему, чтобы договориться о совместном ужине в семь часов. Это был обычный рабочий день — не уик-энд, и не праздник, и даже не полнолуние, когда в людях просыпается зверский инстинкт убивать друг друга. Был скучный вечер четверга, так почему же он не удосужился позвонить, когда узнал, что не сможет прийти вовремя? Почему не дал ей знать заранее, чтобы она не торчала, как дура, у плиты, пытаясь играть роль звезды кулинарии Марты Стюарт? Он просто забыл, как, без сомнения, забыл и их недавний разговор о том, почему им сейчас так важно побыть вместе. Ведь оставалось всего два дня до его отъезда, а Америка была так далеко. Если у нее не получится навещать его, они не увидятся целых три месяца.

— Ты вынуждаешь меня завести роман на стороне, Энди, — пошутила она. Но в ее словах была лишь доля шутки.

Она не собиралась напоминать ему сейчас об их недавнем споре, тем более что оба находились в неподходящем для этого состоянии: она злилась, а он нервничал из-за работы. Все равно толку бы от этого разговора не было. По долгу службы Энди должен был выехать на место преступления; и кого волновало, что его подружка впервые в своей жизни приготовила ужин? Разве это имело значение? Нет, конечно.

Уступив натиску логики, которая всегда обострялась в минуты раздражения, Мак открыла дверь дома и вышла наружу в сгущающиеся сумерки. Летний ветерок ласково шевелил подол ее платья, а облака над головой наливались пурпурно-золотистым сиянием заката.

У обочины ждала патрульная машина, на пассажирском месте сидел давний напарник Энди, старший констебль Джимми Кассиматис. Если Энди был высоким, худощавым и мускулистым, то Джимми — круглый кучерявый толстячок — скорее напоминал плюшевого медвежонка, талисман футболистов. Мало того что Джимми беспрерывно ел, он еще был большим любителем женских прелестей и использовал любую возможность, чтобы поглазеть на них или обсудить с приятелями. Вот и сейчас он одновременно жевал и разглядывал фотографии обнаженных красоток.