Владимир Колычев - Волчьи ягоды

— Эй, ты чего? — чересчур уж громко спросила Варвара.

Карина оторвалась от чтения, внимательно посмотрела. Интересно, почему Марина так заколотилась? И почему вид у нее бледный? И глаза почему прячет?

Карина протянула руку и позвала Марину, продолжавшую очищать апельсин:

— Давай сюда!

Та обрадовалась, подскочила к ней, протянула апельсин.

— Кстати, откуда такое богатство? — спросила Карина, глядя на девушку.

— Так это, посылка была.

— От кого?

— Ну, с воли…

— Не помню я, чтобы тебе посылку приносили.

— Так я на свидании вчера была…

— С кем?

— Ну, с Мишкой…

Карина помнила, в каком настроении Марина вчера вернулась в камеру после свидания. Расстроенная, подавленная, слова клещами не вытянешь. Да она и не пыталась раскрутить ее на разговор. И пакет у нее был, небольшого размера пакет, там всего пять-шесть апельсинов и могло поместиться.

— Вкусный? — Она подбросила апельсин вверх и тут же поймала его.

— Очень.

— Ну, тогда тебе повезло. — Карина разломила плод надвое и одну половинку протянула сокамернице. — Угощайся!

— Да нет, спасибо, я не хочу, — вымученно улыбнулась девушка.

— А ты через не хочу.

— Да нет, больше не смогу, — мотнула головой Марина.

— Так я помогу. — Карина неожиданно ударила ее кулаком в солнечное сплетение, а затем взяла на удушающий прием.

Марина инстинктивно разжала челюсти, чтобы хватануть побольше воздуха, и Карина сунула ей в рот четвертинку апельсина:

— Жуй!

Но Марина тут же выплюнула его.

— А чего так? Не хочешь травиться?

— Не хочу!

— Что за дерьмо туда закачали?

— Не знаю.

— Апельсины откуда?

— Ну, Мишка принес.

— Принес и сказал, чтобы ты мне их скормила? А менты его слушали, и ничего, да?.. Откуда апельсины?

— Ну, человек один передал.

— Что за человек?

— Не скажу… Меня потом убьют!

— Вот именно, что потом. А я тебя сейчас, тварь, удушу! Кто этот человек?

— Я не знаю, — конвульсивно прохрипела Марина.

— Ну да, не тюрьма здесь, а проходной двор… Любой может подойти, любой может заказать…

Карина снова схватила девушку за горло и снова услышала: «Не знаю!..»

А потом в камеру зашли надзирательницы, скрутили ее и отправили в карцер за нарушение режима.

Лед тронулся. В помещении для допросов Карину ждал не только следовать, но и адвокат. Это был солидный представительный мужчина лет сорока с умными проницательными глазами. Аркадьев Павел Ильич.

— Приятно познакомиться, — с мрачной усмешкой сказала Карина. — А то меня здесь без адвоката прессуют. Ни адвокатов, ни свиданий, ни передач. Беспредел какой-то, тридцать седьмой год отдыхает…

— Это не беспредел, — отвел глаза в сторону Прудников, — это просто стечение обстоятельств…

— Ага, стечение обстоятельств. Вчера меня пытались отравить… Меня заказали, Павел Ильич, банально заказали. Было совершено покушение на мою жизнь. И что? Эту ночь я провела в карцере, на хлебе и воде. Меня пытались убить, и я же осталась виноватой…

— Карина Васильевна, у нас будет время, вы подробно все опишете, — выразительно глядя на следователя, произнес Аркадьев, — а мы обязательно примем меры. Уверен, что прокурор по надзору очень заинтересуется этим делом.

— Я же говорю, это стечение обстоятельств, не более того. На самом деле никаких мер дискриминационного характера к гражданке Пахомовой не применялось! — смущенно выпалил Прудников.

— Да, но почему меня только сегодня допустили к моей подзащитной?.. Ладно, будем разбираться. А пока мне хотелось бы знать, в чем вы обвиняете Карину Васильевну?

— Вы сами должны это знать, — раздраженно проговорил следователь и отвернулся к окну.

— Это не разговор…

— Статья сто тринадцатая — истязание, статья сто двадцать шестая — незаконное лишение свободы. Есть показания потерпевшего, есть заключение судебно-медицинской экспертизы. Да и ваша подзащитная во всем призналась…

Карина невесело вздохнула. Увы, ей пришлось признать свою вину. Не сразу, но все-таки она созналась в том, что продержала Соколова под замком целую ночь. И в том, что ударила его… Она не хотела, чтобы рубоповцы всей своей мощью наехали на тяжмашевскую братву.

— Это все неправда, — мотнула она головой. — Меня поставили перед выбором — или показания, или смерть в камере. Я выбрала первое. Но вчера меня все равно пытались убить…

— Кто вас пытался убить? — возмутился следователь. — Что вы такое говорите?

— Меня пытались отравить.