Владимир Колычев - Не верю в доброту братвы

– Не надо казнить себя. Пойми, если будешь вести себя как жертва, то тебя и будут воспринимать как жертву. Твой муж и будет воспринимать. Он же три года в тюрьме, а там знаешь, какие порядки…

Да, он действительно хотел успокоить ее, помочь советом, поэтому не стоит скидывать его руку с его коленки… Но почему тогда Нина хмелеет от этого неосознанного прикосновения?

– Какие там порядки?

– Если ты жертва, то жалеть тебя никто не будет. Там только сильных уважают. А ты нюни распустила. Он на тебя такую даже не посмотрит.

– А на какую посмотрит?

– Ты говоришь, что Глеб с Ксюхой жить хочет? Она же проститутка, зачем она ему такая нужна?

– Значит, нужна.

– Правильно, нужна. А почему? Потому что Ксюха ничего от него не скрывает. Да, она проститутка, да, ей нравится трахаться с мужиками… И сейчас нравится, чего уж тут скрывать. И она всегда будет такой. Но именно такая она и нужна Глебу. Шальная, разбитная, бедовая и, главное, в доску своя… Думаю, он на ней не женится, а жить с ней будет. Если она этого захочет…

– Она захочет.

– И ты того же захоти. Ты хочешь жить со своим мужем?

Его рука по-прежнему неподвижно лежала у нее на коленке, но Нина уже перестала ее замечать.

– Хочу.

– Тогда действуй. Ты уже себя в порядок привела. Это хорошо. А теперь тебе нужно изжить в себе комплекс жертвы. В чем он тебя обвиняет?

– В том, что с Севой была. Он думает, что я по своей воле…

– Пусть и дальше так думает! Если муж считает жену шлюхой, рано или поздно она ею станет. Он тебя уже три года за шлюху держит, а ты его в этом не разубеждай. Дай волю своим чувствам, заведи себе любовника…

– Любовника?! – оторопело протянула Нина.

– Ну, не сейчас, конечно… Муж вернется, а ты прикинься серой мышкой. Только в дерюгу рядиться не надо. Прическа, косметика – все это должно остаться. Но веди себя скромно…

– А я веду себя нескромно?

– Скромно, – кивнул он. – Вот так и веди… Пусть он думает, что у тебя ни с кем ничего не было…

– А у меня ни с кем ничего и не было.

– Хорошо. Очень хорошо. Глеб должен это оценить. А если нет, если уйдет к другой… то и ты будешь иметь право на измену… Но изменять я тебе не советую. Это слишком. Что позволено мужику, то не позволено женщине. Женщины могут с этим спорить, мужики даже будут с этим соглашаться. Для виду соглашаться. На самом деле ни один мужик не откажет себе в праве на измену… Короче, если Глеб тебя кинет, ты должна завести себе мужика… Я ведь тебе даже могу помочь. Есть у меня один товарищ, он реально «голубой», хотя по нему и не скажешь. Симпатичный парень, с хорошими манерами, но не манерный. И не кривляется, как всякие там гламурные пидорки, хотя особо своих пристрастий не скрывает. Если Глеб захочет узнать про него, он запросто это сделает. И все поймет. А ты должна сделать так, чтобы он захотел, чтобы его ужом от ревности вывернуло… Поверь, я знаю мужскую натуру. Пока гром не грянет, мужик не перекрестится. Пока баба мужику не изменит, он будет считать ее дурой, а себя «крутым Уокером». Но лучше до измены дело не доводить, не перебарщивать. Ты меня понимаешь?

– Понимаю, – завороженно кивнула Нина.

А ведь это действительно хороший план. Пусть Глеб ревнует, пусть волосы на себе с досады рвет. Только спешить с этим нельзя, сначала надо посмотреть, как он себя поведет… Но так ведь Олег ее не торопит. И сам в любовники не набивается… Хотя она и не прочь была бы увидеть его в этой роли. Ну, понарошку…

– Поверь, безропотная баба мужика не заводит. Но и откровенных шлюх мужики не хотят, – продолжал Олег. – Надо искать золотую серединку. И если ты ее найдешь, твой Глеб на задних лапках к тебе прискачет… Но как найти эту золотую серединку?

Он задумался, и взгляд его остановился. Зато в движение пришла рука. Нежно массируя коленку, пальцы медленно поползли вверх по бедру. То ли он золотую серединку под платьем собирался найти, то ли хотел показать, что будет делать Глеб, когда прискачет к ней на задних лапках. Нина должна была ударить его по руке, но ведь Олег думает сейчас о ее благе. К тому же он даже не замечал, что делает. Слишком уж задумчивым был у него вид, чтобы это замечать.

А руки у него сильные, но при этом нежные. Тепло его пальцев впитывалось под кожу, нагревая кровь и возбуждая желания. Нина должна была сопротивляться, но ведь Олег ничего такого не замышляет… Только почему-то дыхание у него участилось – ноздри расширяются больше обычного. И лихорадочность какая-то в движениях появилась.