Владимир Колычев - Не верю в доброту братвы

– Зачем в предатели?

– Ну, потому что к немцам хочешь…

– Не хочу я к немцам!

До Севы вдруг дошло, что Нила в ужасе смотрит на него. Страшно ей, по-настоящему жутко.

– Эй, ты что, боишься меня?

– Ну-у… Нет, – выдавила она и клацнула зубами от внутреннего озноба.

– Боишься. Вижу, что боишься… Ну да, я же, типа, крутой бандит, да?

– Ну-у…

– А ты бандитов боишься. И любишь их, и боишься, – хохотнул он, потешаясь над ее растерянностью.

– Люблю?!

– Ну меня же ты любишь?

– Вас?

– А что, не хочешь меня?

Столь прямой вопрос вогнал девушку в краску. Она в замешательстве повернулась к Севе спиной, но он поймал ее за руку, потянул на себя:

– Да ладно, расслабься, нормально все… Пошли, прокатимся!

Он повел Нилу к стоянке, где была припаркована его машина, но по пути вспомнил, что ключи остались у Катьки в сумочке. Зато бумажник был на месте. А со стоянки выезжала какая-то машина. Сева перегородил ей дорогу:

– Алле, гараж!

Он попросил мужика отвезти их в гостиницу, которая находилась неподалеку, даже попытался заплатить, когда тот остановил машину у главного входа, но водитель отказался. Оказывается, они вместе гуляли на одной свадьбе, а значит, в доску свои…

– Видала, со своих денег не берут! – громко сказал Сева, когда они зашли в тоскливо-спокойный холл гостиницы.

Это был тонкий намек на толстые обстоятельства. Если Нила своя, то денег с него не возьмет. Понятно, за что… И она это понимала, раз шла с ним.

Он отправил ее на диван, сам подошел к женщине за стойкой и выложил перед ней стодолларовую купюру. Для всякой мелкоты это и раньше были серьезные деньги, а сейчас, после дефолта, их ценность увеличилась почти в четыре раза.

– Номер на час давай! – потребовал Сева.

– Я не могу! – вытаращилась на него портье.

– Ты чо, не въезжаешь, курица, это наша гостиница! Ты сейчас пулей отсюда вылетишь!

Он готов был рвать и метать дальше, но появился начальник охраны. Он узнал Севу, засуетился, сам провел его в номер. Нила шла за ними с бестолковым выражением на лице, взгляд как у коровы, которую вели на водопой к бешеной горной реке. Пить ей охота, но ведь в такой реке и утонуть недолго. Только ей уже все равно. Одно слово, корова.

Сева запер дверь на защелку, подошел к Ниле, глянул на нее с ехидной ухмылкой победителя:

– Раздевайся!

– Э-э… – замялась она.

– Шампанское потом принесут… Раздевайся!

Он скинул с нее полушубок, а платье она стала снимать сама. Ну вот, лед тронулся.

Сева отправился в ванную, а когда вернулся, Нила уже лежала под одеялом. Одежда аккуратно сложена на спинке кресла. А говорила, что не хочет его, ухмыльнулся он, разделся и юркнул к ней под одеяло…

Ему пришлось поднапрячься, зато какой кайф осознавать, что цель уничтожена, испепелена, и прах развеян по ветру. Нет больше Нилы, от нее осталось только бревном лежащее, тихо постанывающее тело. И оживет она не скоро. Да и ему что-то не хочется подниматься…

Но в дверь постучали. Это начальник охраны, и Сева мог ему не открывать. А так вдруг захотелось шампанского – холодного, как он заказывал.

Шампанское действительно оказалось холодным. Сева сначала осушил свой бокал, затем наполнил его снова, и только тогда позаботился о Ниле.

Она покачала головой, не в силах поднять руку:

– Я и так пьяная.

– Где ты пьяная? Ничего не пьяная, – усмехнулся Сева. – Просто ты меня сильно хотела, потому и отдалась.

Он силой уложил ее на спину, поднял голову и поднес к губам бокал с шампанским:

– Пей!

Нила подчинилась, причем с удовольствием. А потом вдруг резко поднялась с постели и стала одеваться. Но когда она собралась уходить, Сева встал в дверях.

– Нехорошо поступаешь, – угрожающе посмотрел он на нее.

Нила была в панике, она уже жалела о том, что связалась с ним.

– Но ты не бойся, все путем. Солдат ребенка не обидит, – неожиданно улыбнулся он и покровительственно положил ей руку на плечо. А теперь надо мягко нащупать пальцами ее ребра, нежно поласкать их, а губами неплохо бы потеребить мочку ее уха…

Сева знал, как раскочегарить женщину. И с Нилой это было сделать нетрудно…

Мороз – это хорошо, но радует он только в первую половину зимы, потом начинает надоедать. А если он хозяйничает в марте, его можно и возненавидеть. Но сейчас еще декабрь, Новый год на носу, и легкий морозец бодрит и даже поднимает настроение, хотя оно вряд ли в том нуждается.

Все хорошо у Глеба – и должность у него престижная, и работа сама по себе интересная, и бизнес встал на смазанные рельсы. Но главное, в личной жизни все в лучшем виде. Во-первых, с Ниной у них просто замечательно, а во-вторых, от бандитов прятаться больше не надо. Он сам теперь с бандитами связан, но это как-то не очень напрягает. На сход его не зовут, к разборкам не привлекают. Его дело маленькое, но при этом он в общем-то большой человек. За три месяца не только смог освоить свою работу, но и кое-что сделать для блага рынка. Целый торговый ряд здесь уже снесли, и на месте открытых лавок поставили застекленные павильоны. Тепло там, а значит, и торговля лучше идет. В планах у него перевести в такой режим весь рынок, и еще неплохо бы крышу над ним поставить. Нет, не бандитскую, а натуральную, со стеклопластиковым покрытием, чтобы дождь покупателей не заливал. И планы эти вполне осуществимы, потому что администрация города понемногу, но все-таки идет ему навстречу…