Кирилл Казанцев - Криминальная империя

— Сын? — Игнатьев схватил оперативника за плечо. — Четырехлетний сын? В доме моего брата обнаружено тело молодой женщины, личность которой не установлена, и тело четырехлетнего ребенка, мальчика, личность которого тоже не установлена. Понимаете? Я не знаю, была ли Садовская знакома с Никольченко, но таких совпадений не бывает. Вот, значит, и ниточка наметилась.

— Да, это серьезная версия, — кивнул Ионов. — Это уже появление хоть какого-то мотива. Например, она как минимум могла быть свидетелем убийства Белозерцева.

— Подкараулили бы и тихо убрали, — задумчиво сказал Червоненко. — Смысл такие следы оставлять, как гора, извините, Зосима Иванович, трупов и сожженный дом? Хотя… если, по вашим же словам, у нас криминал так плотно сросся с властью, то… Стыдно, что об этом мы слышим из уст человека, который недавно приехал в наш город.

— Не отвлекайтесь, — проворчал Игнатьев. — Я могу попросить Пугачева организовать, так, чтобы начальству это не бросилось в глаза, экспертизу ДНК. Но для этого надо придумать, как попасть в квартиру Садовской и найти там, например, ее волосы на расческе, нижнее белье, которое она не успела постирать. Подумать надо.

— Это проще простого. Жалко, что по нашим законам дело о пропаже человека возбуждается только по заявлению родственников, но в квартиру мы попадем. Например, с участковым, которому поступит сигнал, что из квартиры пахнет газом. ЖЭК вставит новый замок в дверь, а ваш Пугачев выпишет постановление о проведении экспертизы и изъятии вещей из квартиры.

— Ребята, — задумчиво сказал Червоненко, — а вы понимаете, что мы сами ничего сделать не сможем? Весовой категории не хватит. Собрать улики мы сможем, а дальше все.

— Ты предлагаешь ничего не делать? — насторожился Игнатьев.

— Я предлагаю обеспечить нам ударную силу. Сначала мы соберем доказательства, улики, а потом эту силу и подключим. Есть у меня идея одна, правда рискованная. Вы знаете, что в Краснодаре сейчас идет грызня за кресло краевого прокурора? Есть у меня пара каналов, по которым я это узнал. Люди сведущие, потому что сами думают, к кому примкнуть, чтобы не прогадать. И вроде бы Москва пока своего веского слова не говорит. Есть мнение, что там высматривают, кто сильнее, у кого все надежнее к рукам прибрано. Того они потом и поддержат.

— Ну, тут ты загнул, — возразил Ионов. — Понятно, что тот, кому мы в руки материал дадим, тот профессионально и прогнется. А заодно и нынешнего прокурора утопит. Только где гарантия, что наш выбор падет на честного человека? И есть ли там честные люди? У меня за мою жизнь сложилось впечатление, что в верха, независимо от ведомственной принадлежности, честные люди не попадают. И потому, что для этого надо пользоваться совсем не честными способами.

— Стоп, Леха, — остановил лейтенанта Игнатьев. — Резон в этом предложении есть. Каким бы претендент ни был, а скорее всего нам поможет именно нечестный, это может сработать. Любому претенденту нужно громкое дело, разоблачение. Действующий прокурор сам себя не разоблачит, потому что следствие покажет, что сложилась система криминального характера. Это здорово! И если нам еще Пугачева настропалить, чтобы он из своего ведомства сигнал подал. Вроде он за закон, а ему мешают! Только этого маловато. А если нам еще чуть-чуть подстраховаться, а?

— Как? — поинтересовался Ионов. — Письмо в Москву написать? В Генеральную прокуратуру или в МВД? Так оно дальше…

— Не-не-не, — завибрировал поднятый палец оживившегося Червоненко. — На хрен нам Москва! Из столицы потом сами прилетят пирог для своих ставленников делить, а противников в дерьмо втаптывать. Я понял. Нужно обеспечить делу об убийстве семьи Никольченко широкий общественный резонанс. К примеру, опубликовать материал в краевой газете, дать информацию в Интернете, в каком-нибудь блоге. Лучше опять же в журналистском. Нужно подумать, кто у нас из областных писак самый активный «борец за справедливость». И подсунуть ему данные, а он на статье себе имя сделает, своему изданию имя сделает и вообще.

— Только сведения ему должен подать не мент, — с сомнением сказал Игнатьев.

— И уж никак не прокурорский работник, — согласился Червоненко. — Лучше простой житель Романовского. Человек, который во всем этом живет, все это не первый год видит и обладает информацией из полиции, прокуратуры.

На условленное место Игнатьев пришел с опозданием всего в пять минут и теперь волновался, что его могли не дождаться, если встреча и планировалась. Он закурил и стал осторожно осматриваться по сторонам. Какой-то парень подошел и попросил прикурить. Зосима Иванович окинул его взглядом и протянул зажигалку. Парень отвернулся от ветра, прикурил и сунул зажигалку Игнатьеву в руку. Вместе с зажигалкой в руку попало еще что-то. Свернутая бумажка?