Игорь Середенко - Хулиган

— Я могу посетить морг, где находится тело погибшего? — спросил Алексей.

— Да, конечно, едем сейчас туда.

Пять дней спустя. В ночном клубе было полно народу. Затемненные столики, ярко освещенная синим светом ламп пустая сцена, суетливые официанты — все это придавало уют и развлекательное настроение посетителям ночного клуба. Все веселились и приятно отдыхали, несколько танцовщиц извивались в причудливых формах у некоторых столиков. Некоторые покуривали из длинных трубок одурманивающую и опускающую в мир зыбких грез смесь. Официанты ходили между столиков и предлагали меню. Громко раздавалась музыка с кинофильма «Джеймса Бонда». В дальней стороне просторного зала, находился служебный вход. Этот вход был не для посторонних и не служебным, а для избранных. Рядом с дверью стоял охранник, коротко постриженный блондин, с голубыми глазами. Одет он был в чёрного цвета кожаный костюм, на шее виднелась татуировка в виде орла, в его ушах были маленькие наушники, а у самого рта виднелся крошечный микрофон.

Войдя в уборную, официант увидел несколько обколотых подростков, которые сидели у стены, рядом с умывальником. Они словно не замечали вошедшего, на их лицах с опущенными веками была отмечена маска безразличия к жизни, сознание их было окутано призрачным туманом, а мозг пребывал в сладких грезах. Наклонившись над умывальником, официант стал спокойно мыть руки. Неожиданно открылась входная дверь, и в уборную вошел молодой человек, в темном костюме, брюнет, с зелёнными глазами. Спустя несколько минут из уборной вышел молодой официант с зеленными глазами. Он взял со стойки бара поднос с закуской, и безучастно направился в зал к посетителям. Его глаза ярко поблескивали, отражая свет люминесцентных лампочек расположенных под самым потолком ночного клуба. Все пили и веселились, по-прежнему громко раздавалась музыка из знаменитого кинофильма о «Джеймсе Бонде». Пройдя мимо нескольких столиков, за которыми сидели посетители, он дошёл до входа в необычное служебное помещение. Спустя несколько секунд он поравнялся с охранником, блондином, находившимся рядом с дверью. Следующие действия можно было заметить, лишь при замедленном воспроизведении на киноплёнке, если бы велась съемка. В правой, ближней руке к охраннику, официант нёс поднос с закусками. Небольшое, слегка заметное колебание подноса, и охранник упал, сначала на колени, а потом, тяжело опустившись на пол, прислонился к стене и свесил голову вниз. Только при замедленном повторе, можно было бы заметить, как официант своей правой рукой, в которой он нёс поднос, нанёс удар в направлении стоящего рядом охранника (удар пришелся точно в солнечное сплетение), после этого его правая рука вновь поймав поднос, вернулась в исходное положение. При таком молниеносном движении руки официанта, поднос как бы завис в воздухе на долю секунды. Никто из окружающих не мог бы заметить, по какой истинной причине, упал охранник. Официант продолжал медленно идти мимо, уже прислонившегося к стене, охранника. Несколько человек подошло к охраннику, который находился, без каких либо видимых движений, не подавая, при этом, признаков жизни. Официант удалялся всё дальше и дальше от дверей.

— Наверное, ему стало плохо, — сказал подбежавший к лежащему охраннику, какой-то мужчина.

— Да, наверное, он обкололся, — сказала молодая женщина, и громко хихикнула.

Вокруг все продолжали веселиться, не замечая данного происшествия, и лишь один человек, незаметно подойдя к никем неохраняемой, теперь уже, двери служебного помещения, незаметно проскользнул через неё внутрь.

Тихо и мягко, подобно пуме, он стелил свой шаг, неуклонно продвигаясь к своей цели. Дойдя до входа в тренировочный зал, откуда раздавались крики и звуки тяжелых ударов, он остановился и поглядел на табличку, обрамленную в цвет золотой оправы, и расположенную справа от входной двери в спортивный зал. На табличке были написаны слова: «Вход только для людей особой нации и чистой крови». Ниже надписи была нарисована черная извивающаяся змея.

Неистовая ярость переполняла его сердце, бурный порыв и ненависть к тому, что находилось по ту сторону двери. Внешне, он напоминал человека, но в его душе поселился свирепый хищник, не знающий пощады. Вера в добро и справедливость, постепенно угасали в тлеющем сердце, уступая холоду и мраку. Не было у него в жизни ничего, что бы сдерживало в безумных мыслях, наводило порядок и комфорт в сознание, приносило спокойствие в сердце, давало умиротворение душе. Молниеносным вращением туловища на триста шестьдесят градусов и сокрушительным ударом правой ноги, входная дверь, чуть скрипнув, вылетела со своих петель и, пролетев несколько метров, с грохотом развалилась пополам на спортивной площадке зала. Шум падающей двери отразился громким эхом в спортивном зале. Вслед, за влетевшей в зал входной дверью, с разбега и прыжком в длину ворвался Алексей. Это движение было схоже с ловкостью снежного барса, перепрыгивающего через пропасть. Перелетев через лежащую, разбитую входную дверь, он, не останавливаясь, на полной скорости, сделал подряд два стремительных кувырка, и, достигнув середины небольшого тренировочного зала, остановился в позиции приседа с опорой на правое колено и левую кисть. Это была стойка пумы, перед атакой. Голова Алексея была опущена, глаза ярко зелённым светом блестели, его взгляд был направлен вниз, кончики губ немного растянулись, и появился оскал. Периферийным зрением, он видел все, что происходило вокруг него. Ничего не ожидавшие семеро арийцев, переодетых в самурайское тренировочное кимоно, замерли на месте, словно их застали врасплох. Внезапный порыв испуга и какого-то потайного беспокойства сквозняком пролетел в их сознание, вселив растущий страх в их сердца. Появившуюся тревогу выдавали их недоумевающие и взволнованные лица. Пятеро из них держали в этот момент настоящие самурайские мечи. Ученики ждали своего учителя, не так давно прибывшего из Японии, для обучения самурайскому искусству.