Владимир Капитонов - Подранок — ответный удар

Стас отпер квартиру своими ключами и на цыпочках прокрался на кухню. Зажёг свет и едва успел затолкать ствол под газовую плиту, как в дверях появилась заплаканная супруга.

— Что стряслось?

Интуиция уже подсказывала о надвигающейся беде.

— Тобой милиция интересовалась, — сорвавшимся голосом сообщила она.

Стас натужено сглотнул и тяжело опустился на табурет у окна. Ему необходимо было остаться одному.

— Иди в комнату, — стараясь держать голос ровнее, чтобы не выдать обуявшего его волнения, попросил он.

Оставшись наедине с собой, крепко призадумался. «Значит, не показалось, что на балконе кто-то был, — размышлял он. — Хотя, почему я так уверен, что менты именно по этому делу ко мне в дом припёрлись…» Хотелось верить, что не по этому. Но обострённое внутреннее чутьё указывало, что в деле вышел прокол. «Если и вправду прокололись, то Вася, вероятнее всего, уже в милиции, — бешено прокручивалось в мозгах. — А если сдаст? Не должен». Чёрт, полный сумбур в башке. Стас решил дождаться повторного визита ментов. В том, что они снова придут, он был абсолютно уверен. А там по их рожам и поведению можно сделать кое-какие выводы.

Ждать пришлось до утра. По внешнему виду людей в погонах что-либо определить было достаточно затруднительно. Их лица вообще ничего не выражали.

— А в чём, собственно, дело? — поинтересовался Стас у плохо выбритого старшины в мятом кителе.

— Там разберёмся, — расплывчато ответил тот.

То обстоятельство, что его не заковали в наручники и не зашвырнули в «собачник» поджидающего у подъезда «воронка» немного успокаивало. Значит, для них он ещё не преступник. Посмотри, что дальше.

Мент с четырьмя звёздочками на погонах и резиновой улыбкой на измученном лице встретил его очень даже вежливо. Предложил присесть, закурить, если есть такое желание. От сигареты Громов отказался. И от своей, и от предложенной ментом. В этом могла скрываться какая-нибудь милицейская уловка. А вот на стуле вальяжно раскинулся с удовольствием. Даже не преминул ногу на ногу закинуть. Словно чувствовал себя здесь абсолютно комфортно. Хотя, было это далеко не так.

— Можно на «ты», без отчества? — взглянул на него Татаренков.

Громов кивнул.

— Где ты провёл сегодняшнюю ночь? — начал допрос капитан.

— На рыбалке, — не задумываясь, ответил Стас.

— Кто-то может это подтвердить?

— Только рыбки, — безвинно улыбнулся Громов.

— Значит, алиби у тебя нет! — не сдержался Татаренков.

— Извините, э…

— Капитан Татаренков, — поздновато представился милиционер.

— Извините, товарищ капитан Татаренков, а в чём меня, собственно, обвиняют, состряпав очень умную физиономию, осведомился Громов.

«Поторопился, идиот!» — мысленно обругал себя Татаренков. Теперь подлавливать не имеет смысла.

— Не обвиняешься, а подозреваешься, — огрубевшим голосом поправился капитан. — В краже с взломом кооператива, где ты работаешь. На пару со своим другом Стрельцовым. Знакомая фамилия?

— Да действительно, он мой друг, — не открестился Стас. — А вот, чтобы он что-то и у кого-то своровал — это я слышу впервые.

— У нас есть свидетель — это раз. А во-вторых, Стрельцов, приятель твой, сдал тебя. Так что отпираться просто глупо, — противно осклабился Татаренков.

«Свидетель, может быть, и есть, а вот, что Васька стукач — это ты блефуешь, падла ментовская!» — промелькнуло где-то краем сознания, а на язык сорвалась сакраментальная фраза:

— Я требую адвоката.

«Вот пидор мокрожопый! — мысленно заводился капитан. — Переправить тебя к Отбивайло, вот тогда будет тебе и адвокат, и суд присяжных!» Но делать это было уже поздно. Может кто-нибудь другой и попёр бы супротив закона, но не законопослушный Татаренков. Если запросил адвоката — значит, по закону должен его получить. «Хотя стоп, — сказал сам себе опер. — Можно же прямо сейчас провести опознание. И если свидетель этого фраера опознает, то…» Сердце милиционера радостно заколотилось.

— Конечно, это твоё право — затребовать к себе адвоката, — смягчившимся тоном согласился капитан. — Он будет немного позже. А пока я попрошу тебя подождать в соседней комнате. Договорились?

Стас лишь плечами пожал. Подождать, так подождать. Не вопрос. Татаренков нажал кнопку под крышкой своего стола. На звонок явился двухметровый амбал в трещащей по швам милицейской форме.

— Проводи человека в соседнюю комнату, — учтиво попросил он его.

Помещение, в которое препроводили Громова, было тесное, грязное и насквозь провонявшее прогорклым запахом дешёвого табака. Из мебели — только одна единственная затёртая задами длинная деревянная скамья вдоль стены. Стас уронил на неё свою пятую точку опоры и сделал безразлично-скучающий вид. Выказывать беспокойство нельзя. Сто очков вперёд, что его одиночество иллюзорное. Как пить дать, в какой-нибудь уголок хитрые менты вмонтировали скрытую камеру и сидят теперь, наблюдают за поведением подозреваемого. Нет уж, дудки! На херне не проведут! Наблюдать за ним, конечно, могли, но в мозги-то не залезешь. А там прокручивалась одна только гаденькая мысль-догадка: «Будут проводить опознание». О неблагоприятном исходе этого следственного действия даже думать не хотелось. Но была какая-то странная надежда на чудо.