Кирилл Казанцев - Полицейская фортуна

«Олимп», как и его руководители, чист. Чист настолько, что группе приходится сматывать удочки и через шесть дней после начала проверки признавать, что найти что-либо, представляющее оперативный интерес, не получилось.

Но, видимо, не все выглядело столь просто, как казалось еще семнадцатого апреля.

Какой-то лихоман выследил полковника Крыльникова в «Азов-сити» и безжалостно расстрелял его из пистолета, не забыв загнать одну из пуль в затылок.

С одной стороны — типичная «заказуха». И ствол нашли в помойке через три часа поисков, и идентифицировали, и положительное заключение сделали. Тот ствол — пистолет «ТТ» со спиленным серийным номером. И пуля в голове. Все, ну абсолютно все указывает на то, что полковника полиции заказали и, что наиболее вероятно, заказали по причине добросовестного исполнения тем служебных обязанностей.

Газеты при этом болтают про какие-то четыре миллиона долларов, но… — Антон поджал губы и развел руки в стороны. — Но этих папарацци-проституток если каждый раз слушать, то скоро будет казаться, что и полицейские у нас продажные, и следователи прокуратуры имбецилы, и судьи все не судьи, а сборище давалок разного калибра. Чем вторичней инстанция, тем дороже давалка. Но ведь это все не так, верно, товарищ генерал-майор?

— Вы меня спрашиваете?

— Вас.

— А при чем тут я?

— Согласен. Здесь — точно ни при чем. Но вернемся к нашим баранам. Точнее сказать — четырем миллионам долларов.

Совсем недавно один мой друг спросил меня: какой процент вероятности того, что в машине «Вольво» сидит тот, кто нам нужен? И я тут же поймал себя на мысли о другом. Я стал думать, каков процент вероятности того, что полковник полиции, зайдя в казино, сорвет джекпот в четыре миллиона. Представьте себе, я оказался не в состоянии определить этот процент. Во-первых, нужно вычислить, каков вообще шанс, что в казино зайдет полковник полиции. Во-вторых, почему он подошел именно к тому крупье? В-третьих, почему этим полковником должен был оказаться тот, кто расследовал дело «Олимпа»?

Согласитесь, генерал: чтобы все это совпало, должен пройти отрезок времени не менее чем от рождения Адама до наших дней!

И тогда я решил сразу и окончательно — полковник Крыльников не выиграл четыре миллиона. Он их получил. То есть заработал.

И вскоре у меня в руках стали оказываться те, что со стороны могли казаться людьми, сторонними от моего расследования, а на поверку оказались самыми настоящими свидетелями по делу о профессиональном, квалифицированном вымогательстве.

За охрану казино Крыльников получал пять тысяч долларов в месяц. За казино в «Азов-сити»! Представляете размах связей? Вы хорошо понимаете, что я имею в виду под словом «охрана»?

— У вас есть доказательства? — хмуро бросил Шульгин.

— Значит, понимаете. Так вот, Крыльников брал по пять тысяч в месяц от управляющего казино «Эсмеральда» Гаенко. Впоследствии эта фамилия будет встречаться все чаще и чаще.

Но обратимся к личности полковника. Собрав воедино крупицы воспоминаний и откровений своих собеседников, я нарисовал психологический портрет. Давайте, генерал, помогайте мне, как обещали!

— Всегда готов.

— Он честолюбивый до глубины души, любящий фарт, удачу и любовь к себе человек.

— Безусловно.

— Он настолько тонок в понимании этого, что даже не может брать просто деньгами. Взятки ему приходилось получать в виде выигрыша на глазах у десятков людей. Он заботился о будущем, а в том будущем, где он собирался проводить остатки жизни после пенсии, должны были быть именно те, кто видел, как он выигрывает. И они это видели.

— Здесь ничем помочь не могу, — поспешил перебить Шульгин.

— Не думаю. Впрочем, продолжим. Четыре лимона баксов — не тысяча долларов, и не способ «блеснуть чешуей» перед зеваками. Это самый простой способ отмыть деньги и обосновать их присутствие у себя, равно как и последующие на них приобретения.

— Вы говорите неприятные для меня вещи, — тускло заметил Шульгин. — Крыльников — мой сослуживец. Более того, он умер. И если у вас есть доказательства, то поспешите их предъявить. В противном случае я буду воспринимать нашу беседу не как доверительное взаимодействие, а как «прокачку». И вы должны догадываться, что в этом случае вам моего понимания не добиться.

Антон улыбнулся и выставил перед собой открытые ладони. На языке всех времен и народов это означало, что он не имеет за пазухой камня, а под плащом кинжала.