Кирилл Казанцев - Полицейская фортуна

Антон согласился.

Заочно представленной дамой оказалась вполне миловидная женщина лет тридцати пяти от роду в сиреневой блузке, поверх которой на золотой цепочке прыгал знак зодиака Козерог. Внизу стройную фигуру плотно обтягивали джинсы. Эмма Петровна мягко стучала пальцами по клавиатуре ноутбука, выставляя их вперед, словно переломанные, оттого «козерог», подкидывая то зад, то перед, и скакал на ее тугой маленькой груди. Ногти, которые Эмма Петровна берегла при работе, были небесно-голубого цвета и столь длинными, что Копаев не понимал, как, печатая так быстро, она не нажимает на все клавиши разом. Волосы женщины были собраны в аккуратный пучок на затылке, проницательный взгляд голубых глаз был устремлен в экран монитора, ножки в фиолетовых сапожках дробили шпильками по мраморному полу кабинета. У Антона силуэт женщины стал вызывать легкие приступы идиосинкразии: из одежды не синих оттенков Эммы Петровны был лишь черный бюстгальтер, явственно проступающий через тонкую материю блузы.

— Эмма Петровна, к вам посетитель, — сообщил охранник и вышел сразу, едва взгляд ее голубых глаз указал ему на дверь.

— Хороший парень, — похвалил Копаев, расстегивая куртку и усаживаясь на офисный стул напротив кресла женщины. — Некоторые дамы порою бывают настолько увлечены любимым делом, что даже не замечают, что в комнату кто-то входит. Не предупреди он сейчас, думаю, вы бы на меня не обратили никакого внимания.

Перестав печатать, женщина стала столь же пристально рассматривать гостя, как тот недавно изучал хозяйку.

— Я бы не сказала, что это, — она кивнула на монитор, — мое любимое занятие. Вы кто?

Распахнув удостоверение, «важняк Кряжин» услужливо положил его перед женщиной. Не прикасаясь к документу, она склонила над ним аккуратную головку на точеной шее и долго изучала содержимое.

— Вот как, — невозмутимо придвинув удостоверение к хозяину, она хмыкнула, и Антону показалось, что искренне. — И зачем я понадобилась нашей прекрасной Генеральной прокуратуре?

— Вообще-то не вы. Направляясь сюда, я мечтал встретиться с хозяином и некоторыми людьми из персонала. Но сейчас вижу, что не о том мечтал. Ваши ногти настоящие?

— Игорь Викторович в СЭС.

— Да, я уже наслышан, — кивнул Антон. — А что случилось? Вши под сукном завелись? Или кто-то из клиентов накатал телегу, отравившись шампанским?

— Ногти накладные.

В этом кабинете ему нравилось. Эмма Петровна, по-видимому, обжила это помещение давно, и теперь каждая молекула воздуха была насыщена едва уловимым ароматом ее духов, названия которых советник не знал, но как мужчина чувствовал, что они женщине очень подходят. Книги, дискеты, видеокассеты — все здесь имело свое, давно определенное место. Загляни он сейчас в сумочку, что стояла на столе приоткрытой, — и там, наверное, был такой же гвардейски установленный порядок. Женщины такого типа не любят, когда кто-то крадет их время, не любят ни слушать, ни давать пустых обещаний, и что совершенно точно — не падают в кровать, взваливая на себя малознакомое тело противоположного пола.

— Сегодня утром пришли двое, составили акт, велели закрыть заведение и вызвали Игоря Викторовича к себе.

— На этих мерзавцев совершенно нет управы, — неожиданно поддержал посетитель. — Эти летучие бригады беспредельщиков — настоящая угроза для честного бизнеса «Азов-сити». Сейчас Игорю Викторовичу, наверное, придется давать взятку. А я так рассчитывал застать его в хорошем настроении и при холодном рассудке.

— Все, что знает Гаенко, знаю и я, — чуть играя глазами, заметила Эмма Петровна. — Возможно, я знаю даже больше. А потому спрашивайте не сомневаясь. Постараюсь быть откровенной. Давайте я догадаюсь. Вы здесь по поводу убитого неподалеку отсюда какого-то полицейского?

Копаев смущенно потупил взгляд.

— Вот вы говорите — постараюсь быть откровенной. И тут же пытаетесь ввести меня в заблуждение, уверяя в обратном. Эмма Петровна, Андрей Николаевич Крыльников был постоянным клиентом вашего казино, и говорить о нем в неопределенной форме с вашей стороны, простите, просто легкомысленно. Людей, которые каждый раз уходят из чужого дома и уносят с собой по тысяче долларов, хозяева этих домов забывают. А уж после того, как они уволакивают из заведения по полу мешок с деньгами… — опер рассмеялся. — Прямо-таки не хочется верить в то, что вы, не установив всех полных данных человека, собирались вручить ему четыре миллиона долларов.