Кирилл Казанцев - Когда-нибудь я ее убью

— Это ты тогда на них у меня деньги занял и не отдал? Ну да ладно, я не обеднею, лишь бы тебе понравилось. То-то ты тогда такой озабоченный и загадочный бегал, — продолжал Егор, вспоминая, как прошлой зимой до того спокойно проедавший свои накопления Роман вдруг примчался к нему с утра пораньше и попросил денег в долг. Хорошую сумму попросил, сказал, что на три месяца, что все отдаст, что надо срочно, а у него сейчас нет, и вид у него при этом был растерянный, что ли. Егор деньги приятелю выдал незамедлительно, сказал, чтобы отдавать не торопился и что время терпит. На что, зачем — не спросил и потом не напоминал, да вот звезды сейчас так встали, и та история сама с языка сорвалась.

— Понравилось, скажи? Имею я право знать, как девки отработали за мои деньги… — Егор едва успел зажмуриться, но отвернуться не удалось. Роман рывком выплеснул виски ему в лицо, поднялся с кресла и аккуратно поставил пустой стакан на стол.

— Пропусти, — он обошел оторопевшего Игоря, запихнул подол футболки за ремень джинсов и пошел к двери.

— Деньги я тебе отдам, не трясись. А с баней сами разберетесь, не маленькие. Все, дальше без меня и в среду, как договорились.

Он хлопнул Игоря по плечу, сбежал по ступенькам с крыльца и направился к калитке. Она хлопнула за ним, в доме стало тихо и темно. Егор вытер лицо, помотал головой, Игорь поднялся и со стаканом в руке потащился следом за Романом. Выглянул за ворота, постоял так с минуту и вернулся, остался в дверях, растерянно глядя на Егора.

— Ушел. Ночь уже, а его понесло куда-то…

— Попутку поймает, — Егор чувствовал себя препаршиво. Не было ни чувства победы, ни даже крохотного торжества, состояние такое, как у мухи в сиропе, воздух вязкий, липкий, дышать тяжело, на душе муторно. Впрочем, липкость объяснима, Роман напоследок расщедрился и прилетело Егору от души, руки, волосы и футболка попахивали сладко и терпко, от запаха мутило, и Егор вылез из-за стола. Прошел мимо Игоря, постоял на крыльце, глядя на затухавший мангал, на кастрюлю с мясом рядом, вздохнул и спрыгнул на траву.

— Ну как дети, ей-богу. Ну, не нравится ему Ритка, да и черт с ним. Чего ты полез, чего ты его трогал? — бубнил за спиной Игорь и звенел посудой на столе.

«Я его не трогал. И насчет не нравится… Сомневаюсь я», — Егор решил, что сегодня он будет молчать, пока не заснет, а завтра на свежую голову подумает, как быть дальше. Понятно, что пьянка накрылась в самом начале, что продуктов и выпивки полно и что времени у них еще два дня. И что сотовую связь пока никто не отменял, телефоны есть у всех, и что надо бы позвонить Рите, спросить, как она там одна. Тоже ведь без особой радости его на дачу отпустила, правда, виду не подала, но по лицу все и без слов было понятно. Ладно, потом разберемся…

Егор обошел мангал и по знакомой тропке пошел к реке, уже подернутой туманом. Стянул джинсы и рухнул с головой в теплую черную воду и поплыл вниз, касаясь пальцами стеблей закрывшихся кувшинок, добрался до илистого дна и вынырнул на поверхность. Увидел Игоря: он сидел на мостках и болтал ногами в воде, закатав джинсы до колен, недовольно глянул на Егора и отвернулся. Обиделся, понятное дело, считай, праздник ему испортили, последние свободные денечки его холостой жизни загубили, и глупо как все получилось.

Егор снова ушел под воду, проплыл немного и вынырнул у мостков, оказался с Игорем нос к носу. Тот отшатнулся, выругался вполголоса и сказал:

— Ну чего ты взбесился, девок каких-то приплел, про деньги вспомнил. Я ему тоже занимал, и тоже зимой, и молчу в отличие от некоторых.

— Долги отдавать полагается, — сказал Егор и лег на спину, легонько шевелил руками, не давая течению сносить себя далеко от мостков.

— Принято, — подтвердил Игорь, — он отдаст, ты же знаешь. Он матери на операцию занимал, у них тогда очередь в московской больнице вдруг резко подошла. Отказался кто-то или еще что — сейчас не помню.

— Матери? — обалдел Егор, — как — матери? Она же умерла, еще в феврале…

Вспомнил разом и ночной звонок Романа, и похороны, и снег вперемешку с землей, и поминки. Какая операция, о чем он, женщина умерла… Так, а где именно она умерла?

— В больнице, — Игорь точно читал его мысли, — через неделю после операции. Я еще лекарства ему отвозил, вроде на поправку пошла, но это временно было.

Егор с головой ушел под воду, чувствуя, что если останется на поверхности, то сгорит со стыда. Матери на операцию. И ничего не сказал, схватил деньги и умчался, а потом позвонил ночью, попросил помочь, но на работе аврал случился, Егор только на третий день домой приехал, уставший, как зомби. На похороны успел, но помнил все смутно, как во сне или сейчас под водой, где ничего не видно и звуков нет, только слышно, как Игорь бормочет что-то нудно и наставительно.