— Куда придем? — голос у Вики дрогнул, зубы отчетливо лязгнули. Отлично, просто отлично, ее форменным образом колотит от холода, ей сейчас не хватало только простудиться и заболеть. Тут не идти — бегом бежать надо, а какое там бежать, если она ноги еле передвигает.
— У меня дача за городом. — Егор снял шапку и бесцеремонно нахлобучил ее Вике на голову чуть ли не до самых глаз, накинул сверху капюшон. Девушка поправила «обновку», шагнула вперед и немедленно поскользнулась на невидимой в темноте колдобине, неловко взмахнула руками и плюхнулась на снег. Егор помог ей подняться, обхватил за талию и потащил, как придется, по разбитой дороге, по обледеневшему тротуару дальше, к тупику, за которым уже высилась в ночи освещенная железнодорожная насыпь.
Поднялись кое-как, Егор повел Вику через рельсы, заторопился, услышав гудок тепловоза. Проскочили благополучно и так же благополучно в обнимку съехали по мерзлому гравию вниз. Что-то подозрительно хрустнуло, Вика вскрикнула, и Егору аж жарко стало — еще не хватало, чтобы она ногу сломала. Но обошлось, это треснул каблук, Вика аккуратно наступила на него, покачалась и заявила:
— Выдержит. Наверное. Пошли.
И осталась на месте, замялась у тропинки, что уводила в лес из сухих стеблей полыни, крапивы и борщевика. Пустырь, бывший когда-то ухоженным полем, где росла картошка и подсолнухи, простирался на три стороны света сразу, тропинки разбегались, и идти отсюда можно было куда глаза глядят. Егор шагнул влево, Вика пошла следом, осторожно шла, оступалась, но больше не падала — тропинку замело снегом, подошвы не скользили, и дальше дело пошло на лад. Пустырь пересекли за каких-то полчаса (обычно Егор пробегал его вдвое быстрее), и началось снова-здорово. Тропинка вывела на проселок, Егор шел по колее, держал Вику за руку, та, как могла, ковыляла рядом. Дорога шла по открытому месту, немедленно налетел ветер, Вика ежилась и поджимала дрожащие губы, пошел снег, мелкий, колючий, он сыпался, разумеется, в лицо и застилал дорогу. Минут через десять впереди показались покрытые снегом крыши крайних домов дачного поселка, Егор облегченно выдохнул и перекинул Викину сумку на другое плечо. Все, пришли, слава тебе, здесь их сам черт не найдет, если только по следам отыщет. А следы-то уже свежим снежком заметает — Егор оглянулся, отметил, что да, заметает, причем буквально, точно и не шли они тут минуту назад, а на крыльях пролетели. Оглянулся и — врезался на ходу Вике в спину, едва не сшиб девушку, обхватил, прижал к себе и почувствовал, как та дрожит.
— Замерзла? — выдохнул ей на ухо. — Ничего, уже пришли. Вон дома, видишь? Мой тут недалеко…
Но Вика смотрела в другую сторону, на негустой лесок слева от проселка и еле заметные в темноте, тускло блестящие металлические оградки. Кладбище, это просто кладбище, замерзшее, заснеженное, тут даже ворон нет, и белки поразбежались. Никого там нет, а Вика стоит как вкопанная и глаз от могил за деревьями оторвать не может, дрожит как лист осиновый и не двигается.
— Чего испугалась? — Вика вздрогнула, и Егор услышал, как у нее стукнули зубы. Совсем дело плохо, тут не простудой, тут кое-чем покруче дело обернуться может, а идти им осталось всего ничего.
— Там же мертвые, — он повел Вику дальше, — они тебе ничего не сделают. Живых надо бояться, эти свое отгуляли, лежат теперь под березками и сны глядят…
Бормотал что-то еще, нес такую чушь, что у самого уши вяли, Вика шла, как под гипнозом, даже спотыкалась, как кукла неживая, смотреть было странно и жутко. Пролезла вслед за Егором под шлагбаумом, побрела по щиколотку в снегу, не обращая на холод и ветер ни малейшего внимания, шла, засунув руки в рукава и опустив голову, и прошла бы мимо дома, если бы Егор не догнал ее и не дернул за пояс.
— Все, пришли, — он втолкнул Вику в темную холодную прихожую, закрыл дверь и первым делом пошел на кухню. Зажег свет, включил воду — холодная, разумеется. Быстро разобрался с водонагревателем и выглянул в коридор. Вика сидела на ящике со старым барахлом, привалилась к стене и закрыла глаза. Егору вдруг показалось, что девушка плачет, подошел, присмотрелся — нет, дрожит от холода, трясется, как котенок, что свалился в прорубь. Егор скинул куртку, накрыл Вику и пошел в кухню, включил чайник, снова выглянул в коридор — без изменений, но хоть смотрит осмысленно, пытается что-то сказать, а у самой синеватые губы свело то ли спазмом, то ли от холода.
— Чай есть? — разобрал он, кивнул и подумал, что до чая еще далеко, а случай экстренный, и промедление пневмонии подобно. Вернулся в кухню, нашел в шкафу початую бутылку водки, налил полную стопку и вынес в коридор.
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу