Кирилл Казанцев - Когда-нибудь я ее убью

Тот же двор, только вид сверху. «Тойота» отсюда выглядит комком обгоревшей бумаги, рядом пусто, только с другого края парковки примостилась еще пара иномарок. Дальше крыши, окна, деревья, еще окна дома напротив, рядом еще один убогий брат-близнец, и в просвете между ними виднеются голубоватые верхушки леса. Привычные, до боли осточертевшие виды, этот городской пейзаж особо впечатлительную и нервную особу способен довести до самоубийства. Тем более что дело к весне, погода неустойчивая, как и душевное состояние латентных психов, выпущенных из домов скорби под наблюдение участковых врачей. Обострение не за горами, скоро начнется: и черти по квартирам и улицам забегают, преследуя несчастных, и голоса трансляцию начнут, и что уж они там нашепчут убогим… А расхлебывать придется «Скорой», они всегда на передовой в борьбе с исчадиями ада и прочей нечистью, что покушается на рассудок несчастных.

Делать здесь больше было нечего, Егор задернул занавеску, осмотрелся еще раз и вышел из квартиры, захлопнув за собой дверь. Пока бежал по ступенькам вниз, решил, что вещи он отнесет Вике сегодня же, заодно узнает, как у нее дела, а все остальное подождет еще дня два-три. Но пройдут и они, а что потом? «Отсидится в квартире, потом, когда все уляжется, уедет по-тихому», — такой алгоритм нравился Егору больше всего, вывел он эту схему еще вчера и пока не видел в ней изъянов то ли потому, что не было их, или недостатки, настолько мелкие, успешно маскировались и не лезли в глаза. И так прокручивал все ходы, и этак, но на выходе получалось одно: квартира — пауза — отъезд. И по всему выходило, что так будет лучше для всех, в первую очередь для Вики.

Пока собирался, пока в раздумьях очередной раз ходы прикидывал, на улице пошел снег. Мелкий, колючий, осенний, но никак не мартовский, веяло от него безысходностью и тоской. Так всегда бывает после первых теплых деньков, когда солнышко поманит, поиграет да обманет, спрячется за тучами на месяц-полтора, точно вывеску оставит: весна отменяется. Вот и сейчас один в один погодка, метет, ветер подвывает, аж тошно. Егор натянул шапку на глаза, поднял воротник куртки и спрыгнул с крыльца на дорожку перед домом. Проехался по льду, балансируя сумкой, развернулся и остановился в последний момент. Напротив стояла машина, неприметная серая «Приора», умеренно грязная с затонированными боковыми стеклами. Не строго напротив, а чуть в стороне, ближе к той самой детской площадке, но каждый выходивший из первого подъезда был для тех, кто сидел внутри, как на ладони. Удобная позиция — и парковка рядом, и подъездные дороги видны, и остановка маршруток, куда Егор и направлялся. И десять минут назад, когда дом искал, этой «Приоры» тут не было, он отлично помнил, а теперь вот она стоит на вдавленном в землю бордюре, и видно, что в салоне двое. Как минимум двое, что там на заднем сиденье — не разобрать. И вроде бы машина как машина, тысячи таких по городу катаются, ничего особенного и примечательного в ней нет, и все же…

Егор притормозил, сделал вид, что поскользнулся, несильно грохнулся на одно колено и попытался рассмотреть номер «Приоры», но зря старался. Табличка удачно замазана грязью, видны под ее слоем буквы и цифры, а конкретно не разглядеть. То ли «ф» первая, то ли «с», с цифрами вообще беда. Ну, нет так нет — он поднялся на ноги и принялся отряхивать штанину, мельком поглядывая на «Приору». Без изменений, внутри двое, смотрят перед собой через лобовое стекло, и пусть себе пялятся сколько угодно, он их впервые видит, как и они его. Видит — да, но неплохо было бы и услышать, просто проверить себя, чисто так, на всякий случай. Может, паранойя взыграла на ровном месте, а может, включилось то, что называется предчувствием или инстинктом, когда опасность пока в упор не видна, но по косвенным разрозненным признакам понятно — она здесь, близко.

Егор привел себя в порядок и демонстративно-неторопливо прошелся мимо «Приоры», мимо парковки с присыпанной снежком обгоревшей «Тойоты», миновал заросли густых кустов и повернул к остановке. И на полпути под прикрытием тех же кустов рванул обратно, добежал до торцевой стены пятиэтажки, по длинной дуге, огородами, обогнул и дом, и парковку, и саму «Приору», пересек детскую площадку и влетел в знакомый желтый домик. Пустой, по счастью, банкет тут вчера не состоялся, но воняло так же, и крыша выше не стала: Егор пару раз крепко врезался макушкой в мерзлый пластик, пока возился с телефонами. Достал свой и Викин, сверился и набрал со своего мобильника знакомый номерок. Набрал и посмотрел в крохотное окошко: «Приора» отсюда отлично просматривалась, стояла наискосок, и Егор отлично видел и черные боковые окна, и лобовое стекло. Лиц сидящих внутри не разглядеть, зато их движения просматриваются прекрасно: видно, что сидят, развалившись, глазеют по сторонам на прохожих, на собачников, на другие машины или перед собой, на дверь первого подъезда.